Отсмеявшись, Анна Сергеевна повела меня знакомиться с «моим любимым кобелем», как она ласково охарактеризовала своего мужа, нежно тронув его за плечо. И да, Герман Оскарович хоть и оказался седым на всю голову мужчиной, но без сомнений мог крутить интрижки за спиной своей благоверной – не соответствуя возрасту, подтянутый, крайне импозантный и с первой минуты располагающий к себе. Такой с лёгкостью вскружит голову, и не успеешь моргнуть глазом, как окажешься в постели. Вот только я никогда не замечала за собой тяги к пожилым ловеласам, о чем сразу же его и предупредила. Добавив, что участь прогуляться с Анной Сергеевной до фонтана, а потом и в оранжерею меня не прельщает. Видимо, с ним мы тоже оказались на одной волне, а после намека Пупса, что он раньше откажется от тендера, чем оставит меня с Приблудиным наедине, я ни капли не удивилась прозвучавшему приглашению составить компанию поужинать за хозяйским столом. Кайф! Тут еще и кормят на халяву! А говорили, что все эти званые вечера скукотища смертная. Угу. Сто раз. Может в фильмах все эти мадамы и джентельмены и разговаривали исключительно о погоде, расшаркиваясь друг перед другом каждую минуту по поводу и без, а тут мы, на вершине Олимпа, болтали обо всем так непринужденно и весело, что я совсем потерялась во времени. Еще и вино в мой бокал подливали стоило только опустить его пустой на стол. Халявушка и вкусняшки – рай!
– Елисей, а почему ты прятал от нас этот бриллиант, если не секрет конечно? – спросил Приблудин, покачивая в ладони бокал коньяка.
– Никаких секретов, Герман Оскарович. Забава очень занятая девушка, и едва смогла вырваться со съёмок.
– Съёмок? – удивился мужчина. – Она модель? Не удивлен, не удивлен, – удостоил меня восхищенным взглядом и пригубил янтарной жидкости.
– Фотограф, – поправил Елисей, и я, уловив в голосе прорезавшиеся ехидные нотки, пнула его под столом. – Вы бы видели ее работы, – я натянула на лицо самую скромную улыбку, а сама со всей дури вдавила каблук в ласту разболтавшегося муженька. Он повернулся ко мне, как ни в чем ни бывало, и спросил, – Как называется твой стиль, любимая? Современный экспрессивный барокко?
– Именно, любимый, – сквозь улыбку прошипела я в ответ, бросая недвусмысленные взгляды, чтобы он заткнулся. Хрен там.