Что бы там не произошло, пора было собираться в дорогу. Вещей у меня было немного, а посему сборы были недолгими. Когда я вешал флягу на пояс, из лесной чащи донесся слабый крик о помощи. Отбросив в сторону осторожность – не в моих правилах было бросать кого-либо в беде – я немедля отправился на звук. Думать о возможных последствиях такого поступка было некогда. Не сделав и сотни шагов по извилистой тропинке, я очутился на просторной поляне. Именно здесь произошло сражение. Тела четверых самураев, одетых в серые кимоно, были разбросаны по всей лужайке. Неподвижно застыв в разных позах, они не подавали признаков жизни. В самом центре побоища находился самурай в коричневом кимоно. Он лежал на боку, опираясь на локоть левой руки, в правой у него была зажата окровавленная катана. Воин слегка пошевелился. Видимо, это он звал на помощь.
Быстрыми шагами я приблизился к раненому и уже вскоре смог рассмотреть его получше. Мужчина зрелых лет имел невысокий рост и плотное телосложение. Глаза у него были закрыты, а вся одежда пропиталась кровью. Судя по итогам боя, незнакомец являлся опытным бойцом. На его кимоно не было видно фамильного герба-камон. Ронин? Присев на корточки я осмотрел раны. Мой небольшой опыт свидетельствовал, что шансов выжить у незнакомца не было. Странно, что мечник вообще еще не умер. Пара глубоких порезов на его теле были смертельны для обычного человека.
Внезапно раненый открыл глаза. Постепенно в них появилось осмысленное выражение. Не отводя от меня пристального взгляда, мужчина полез за пазуху и достал оттуда что-то завернутое в красную ткань.
– Доставьте этот пакет торговцу шелком Ямасите Мицухиро из Торгового квартала в Осаке, – едва слышно прошептал он. – Передайте ему, что я, Сакураи Минору – верный самурай клана Мацудайра, сражался до конца…
Раненый сунул сверток мне в руку и с силой сжал мои пальцы. В глазах самурая появилась немая мольба. Я не смог отвергнуть последнюю просьбу умирающего.
– Я, ронин Ватанабэ Сэтору, доставлю этот пакет в Осаку и передам его торговцу шелком Ямасите Мицухиро…
Как только я произнес эти слова, жизнь покинула раненого. «Мое везение – это просто что-то, – пришла мне в голову грустная мысль. – Сначала выгнали из родного клана, а теперь еще и это…»
Я встал на ноги и взвесил сверток в руке. Он оказался весьма легким. Открывать или нет? Но, в конце концов, должен же я знать, что взялся доставить по назначению. Развернув ткань, я обнаружил внутри аккуратно сложенное послание. Оно было запечатано именной печатью. «Личное письмо, – почему-то решил я. – Наверное, последняя воля умершего…»