…и я наконец целую её, твою левую грудь… потому что мне кажется, что так, с рисунком, она как будто одета и не так страшно… хотя всё равно страшно, как будто в омут… прикоснуться к ней губами.
И после, я не знаю, как это получается, но ты, ты сама целуешь меня, и я тебе отвечаю.
Мне не нравится: какой-то странный привкус… «Курила, пока мы ждали у изгороди», – вспоминаю. Но не отступаю, а продолжаю целовать тебя… и мне… жалко… почему-то мне жалко… тебя, себя… кого-то или чего-то ещё… и я боюсь, боюсь тебя обидеть. И отпустить тебя я тоже боюсь.
От тебя, от твоих щёк, твоей шеи, плеч и рук – ничем, совсем ничем не пахнет: ни свежим, ни пряным, ни сладким, ни терпким – и это кажется мне таким странным и таким… правильным одновременно: иначе и быть не может, так и должно быть. И всё это только усиливает ощущение сна.
И тут наконец – внезапно – эта пытка заканчивается.
Заканчивается эта, и также внезапно начинается другая.
Шаги на лестнице.
Нас буквально отшвыривает друг от друга.
Ты забиваешься в какую-то нишу между шкафами, я же инстинктивно бросаюсь к двери, ключа нет, и на всякий случай я всем телом налегаю на неё и жду.
Изогнутая золотистая ручка на белом крашеном начинает наконец поворачиваться.
– ¡Estoy desnuda!2 – громко, отчётливо и возмущённо произносишь ты.
Я ещё сильнее налегаю на дверь, но она всё равно начинает открываться. Видимо, кто-то, кто сильнее меня, навалился на неё с той стороны.
– ¡Estoy desnuda!! – кричишь в исступлении.
– ¡La lavadora, senora Dina! La lavadora3, – слышится мужской голос.
Громкий, уверенный и даже как будто весёлый. И будто бы даже успокаивающий.
Наверное, кто-то из слуг. Пришёл вынуть бельё из стиральной машины. Так вот, оказывается, что это за шум.
– ¡Estoy desnuda!! ¡No entres!!4 – уже не кричишь, а верещишь ты из своей ниши.
Но дверь всё равно продолжает медленно открываться, из под неё брызжет яркий свет.
Всё происходит очень быстро.
Я бросаю дверь и опрометью несусь в тот тёмный противоположный угол комнаты, туда, в твою нишу, где мы, уже вдвоём, еле умещаемся. Ты суёшь мне какие-то вещи – прикрыться (оказывается, я тоже уже почти нагой) – какие-то маечки, юбочки, что-то тоненькое, я путаюсь в каких-то лямочках, прозрачных оборочках. Надеть на себя такое, тем более быстро, совершенно невозможно. Немыслимо. Сама же ты прижимаешь к себе что-то нежно-салатовое, похожее на балетную пачку. «Так мы в гардеробной», – наконец доходит, осеняет, озаряет меня. Только толку от этого…