Сначала у них отобрали учеников, большинство их родственников отказались от них, и они оказались в глубочайшей нищете. Среди самых ужасных страданий они были вынуждены трудиться своими руками, чтобы заработать себе на хлеб. Но самым замечательным было то, что правило общины никогда не нарушалось. Они никогда не прекращали свои религиозные обряды, и никогда не прерывалось богослужение. Всегда объединенные, они сохраняли нерушимыми узы милосердия, которые связывали их вместе. Их мужество никогда не ослабевало, и когда припадок проходил, они обычно возвращались к своей работе или посещали службу в Церкви с той же скромностью и спокойствием, что и в прежние счастливые дни. Я знаю, что злоба не будет довольна такими приятным обстоятельствами. Но это низменное чувство, слишком естественное в человеческом сердце, должно быть изгнано оттуда всеми честными людьми, которые знают его несправедливость. Сама вероятность говорит в пользу наших утверждений. Ибо когда Бог позволяет нам быть столь жестоко атакованными нашим общим врагом, это является как бы испытанием для нас самих, чтобы освятить нас и поднять нас до высокой степени совершенства, и одновременно он готовит нас к победе и дарует нам чрезвычайную благодать, которую мы должны только усвоить и извлечь пользу.
Пришлось прибегнуть к экзорцизму. Одно это слово является для некоторых людей предметом насмешек, как если бы было ясно доказано, что религия – это просто глупость, а вера Церкви – басня. Истинные христиане
должны презирать этих ухмыляющихся самозванцев. Когда был применен экзорцизм, Демон вынужден был проявить себя. Он начал с того, что вызывал у этих девушек самые ужасные конвульсии; он дошел до того, что поднимал с земли тело настоятеля, который проводил обряд, и отвечал на тайные мысли, которые не проявлялись ни словами, ни какими-либо внешними знаками. Когда его спросили в соответствии с предписанной ритуалом формой, почему он вошел в тело монахини, он ответил, что это было из ненависти. Но когда его спросили, как зовут колдуна, сотворившего все это, он ответил, что это Урбен Грандье. Каноника Миньона и его помощников охватило глубокое изумление. Они действительно смотрели на Грандье как на скандального священника, но никогда не думали, что он виновен в колдовстве. Поэтому их не удовлетворял один единственный вопрос: они повторяли его несколько раз и всегда получали один и тот же ответ.