Каптри, проведший в море почти пятнадцать лет, видал еду и похуже, поэтому в разговорах не участвовал, старался прибиться к профессору-метеорологу и послушать его рассказы, предназначенные не только аспирантам, но и всем желающим.
Перейдя на правый борт, подальше от трубного смеха доктора, Мате стоял, облокотившись на поручни, и отрешенно смотрел на распадающиеся кристаллы льда. Под ними темнела вода. Глубокая, непроглядная, как зрачки Клодии в минуты страсти. Могут ли у другой женщины быть такие же бездонные глаза?
– Не погода – мечта! – голос Аспири перекрывал корабельные шумы.
– Это не мечта, а плевок в душу, – возражал себе под нос профессор, стоя у противоположного борта. – Я год добивался этой поездки, и где результат?
Профессор Облак занимался изучением стихийных гидрометеорологических явлений. В этой экспедиции он при помощи аспирантов собирал материал о формировании критически высоких волн в пограничных с ледяными полями районах, но никаких аномалий за месяц плавания зафиксировать не удалось. Азартные аспиранты предложили немного пошаманить, вызывая бурю. И, как на грех, поделились идеей с боцманом, а тот доложил командиру корабля. Капитан шутки не оценил и в резкой форме выразил свой протест. С тех пор, к огорчению Фогельзанга, ученые мужи воздерживались от обсуждения своих дел в присутствии военных, к которым относили и старшего штурмана. Тем не менее профессор обратил внимание Фогельзанга на тонкие перистые облака, крадущиеся с севера. Подсвеченные низким солнцем, они напоминали морозный узор на окнах старого дома.
– На современных стеклопакетах мороз такое не нарисует… А погода-то, и правда, отличная, – заметил каптри. – Жаль только, что через пару дней эти облачка притянут за собой хороший ветер.
Беседу прервал Симон Берни – главный механик.
– Хорошо, идем! Зря я вчера грешил на правую турбину. Не понравилась мне ночью ее песня. А сегодня не фальшивит – поет, как оперная прима.
Главный механик на корабле имел почти такой же вес, как и капитан. За двумя обеденными столами кают-компании они сидели друг напротив друга, каждый в окружении своей команды. Фогельзанг, сидевший за капитанским столом, с удовольствием променял бы свое кресло на место за столом главного механика. С его ребятами у него находилось больше общих тем для разговоров, чем с болтливым доктором.