После окончания сеанса будил нас
заведующий клубом Степан Журав, который перед закрытием клуба
осматривал все помещения. В субботние дни это было после танцев,
которые начинались сразу после фильма и продолжались, как
выражались местные острословы, «до упаду».
К моему сожалению, танцевать я не умею, да и не любил никогда
танцевать. Вначале стеснялся. А затем уже вроде бы поздно учиться.
Однако это не исключало моего постоянного присутствия на этом
мероприятии. Более того, ходили на танцы мы не только в своей
деревне, но и ездили на велосипедах по соседним деревням.
Собирались три – пять человек, и катили в деревни Котловица,
Петрицкое, Тельман или Малейки.
Расстояние в пять – десять километров
не пугало. Одиночные поездки никогда не практиковались, так как
можно было попасть под кулаки местных парней, которым наше
присутствие не особенно нравилось, так же, как и нам - их появление
на танцах в нашей деревне. Нередко приходилось возвращаться домой
со спущенными колесами велосипедов. Мы тоже не оставались в долгу.
Натянутая на уровне колеса веревка, незамеченная велосипедистом, со
стопроцентной гарантией вышибала ездока из седла.
До сих пор не могу четко
сформулировать цель наших поездок. Участия в танцах не принимали. С
местными девчатами не общались. Репертуар везде был однотипный.
Гармонисты - самоучки во всей округе играли одну и ту же музыку -
польку, вальс, краковяк. Видимо, просто хотелось увидеть что - то
новое. Опять же – какое-никакое, а приключение.
Должен сказать, что для того, чтобы
попасть в зал, где проходили танцы, нужно было иметь возрастной
ценз. Малолетних на танцы не пускали. А нам так хотелось
посмотреть, как танцуют взрослые, и, когда нас выдворяли из зала,
было до слез обидно. Обида находила свое выражение в мелкой мести.
В дырявый карман засыпался мелкий молотый красный перец.
Снаряженный такой начинкой «диверсант» незаметно пробирался в зал и
проходил по кругу шевеля рукой в кармане. Одного круга достаточно,
чтобы веселье прекратилось буквально после первого
танца.
Второй, не менее эффективный способ
мести, тоже применялся довольно часто. Брался кусок старой
кинопленки, а горела она как порох, туго заворачивался трубочкой в
бумагу, один конец поджигался и затем плотно прижимался к стенке
или каблуку. Дым валил страшный. Дышать было невозможно, тут уж не
до танцев.