Брендок Байер в напряжении теребил мокрый рыжий ус. Его высокий лоб покрыли хмурые морщины. Стражник волновался, то и дело подходил к факелу, торчащему в зубце стены, чтобы погреть окоченевшие руки. Ночь выдалась на редкость холодной.
В тумане показалась фигурка человека, и сразу же с высоты раздался грозный оклик «Стоять»!
Байер натянул тяжелый башенный лук в две трети человеческого роста высотой и хорошенько прицелился.
– Стой, где стоишь! Назови себя и скажи, откуда идешь! У нас есть приказ стрелять в любого! В окрестностях города чума, так что советую убираться, пока твои кишки не покормили крыс!
Из тумана показалась фигура паренька с мешком за плечами. Он предостерегающе вскинул руки:
– Пожалуйста, не стреляйте! Я иду из Чартица, меня зовут Ян! Андерас Ян! Я принес вести из города!
Справа раздался крик:
– Считаю до трех, парень! Убирайся подобру-поздорову! Стража шутить не умеет!
Байер закричал:
– Постойте, ребята! Прошу, погодите стрелять! Сынок, – закричал стражник во тьму, – если ты из Чартица, тогда должен знать Хельгу Байер! Она жена старосты! Скажи, с ней все нормально? Я ее брат!
Парень вскинул голову, ища глазами стражника на стене, и когда, наконец, увидел обращавшегося к нему рыжеусого часового, крикнул:
– Староста был болен, когда я уезжал. Сейчас, наверное, уже отдал богу душу! Жену он отправил с детьми, но не знаю куда! Они, наверное, живы и здоровы.
Байер не смел поверить надежде, однако, ликуя в душе, сорвавшимся голосом хрипло спросил:
– А откуда ты знаешь про это?
– У меня письмо от старосты! Письмо для господина Вейса! Я должен передать лично ему в руки!
Байер в нерешительности замер. Стража вокруг задумалась. С одной стороны, они были обязаны сообщить о письме для комтура из больного Чартица, но с другой стороны оставалась немалая доля риска. Парень мог попросту блефовать, чтобы попасть в город до наступления темноты. Встречаться с бродягами и разбойниками, шастающими в окрестностях города, не хотелось никому и никогда.
– Вот что – наконец-то решил часовой – снимай с себя всю одежду, до исподнего! Развязывай мешок и выкидывай свое барахло. Потом сложишь все в кучу и сожжешь! Киньте ему факел и принесите мою рубаху и порты из казармы!
Кто-то бросил вниз факел, который парень поднял. Вздохнув, он вытащил из мешка нехитрые пожитки, кошелек, мандолину и футляр с пергаментом отложил в сторону, и покорно стал стаскивать с себя одежду, ежась от холода и от ощущения направленных на него длинных стрел.