– Нет. Ты даже на вопрос толком не ответила, какое тут «можно»?
– Мяу! Мняу кажется, что там мяуньше.., – поспешно ответила кошечка, а я, кивнув, выдернул кристалл из пола и направился к двери.
Честно говоря, мне не слишком-то нравилась получившаяся роль. Да, я прекрасно помнил, что кошечки весьма прямолинейны, и их чувства в какой-то мере были достаточно просты. Как бы я ни старался оставаться нейтральным, осознавая, что девчата просто рассчитывают на наиболее эффективное совершенствование и делают то, что придётся мне по вкусу, это было сложно. Да и вряд ли тех же Эн или Кей сейчас можно назвать притворщицами – они вполне искренни в своих новых чувствах, так что и я, конечно, привязался. Может, это и не любовь, но я уже не представлял иной жизни, пусть прошло совсем немного времени, как ни погляди…
Хотя контроль со стороны Некоманта накладывал большие ограничения на самих девушек, основных путей было два – это или компромисс со взаимопомощью, которые я мог бы с натяжкой назвать чем-то вроде «брака», или банальная диктатура-рабство. В последнем есть свои преимущества, но не тогда, когда на повышении отношений завязано столь много. Да и непросто это: всё-таки та же Нолик, несмотря на её мощные способности, оставалась хрупкой девчушкой, такой же милой, как и остальные неки. На ручки просилась, хех… Такая же одиночка, как и все, ведь кроме меня и остальных кошечек у неё больше нет никого близкого и, скорее всего, не будет.
Поэтому-то как только Нолик стала ещё одной из моих спутниц, я взял ответственность и за неё, причём в этот раз она была даже ещё большей из-за того, что мы изначально готовили капсулу для этого. Пусть не «моя кошка» в прямом смысле, но наши жизни теперь неразрывно связаны, однако есть проблема: времени для плавного выстраивания чувств у нас нет, и всё усугубляется ещё и тем, что у неки нет мотивации в виде прокачки.
У Нолика нет цели быть с Некомантом в хороших отношениях только ради саморазвития, так ещё и нет конкуренции в виде других кошечек рядом. Зато, зацепившись за её скорее всего умышленную оговорку, я могу разжигать возбуждение брюнетки, а затем «тушить пожар», как это обычно бывает: вводишь ограничение, затем его снимаешь – и все довольны, хотя ничего не изменилось с момента ввода ограничения. Пусть мне и не по себе слушать её жалобное мяуканье, но стоит признаться самому себе: моё предвкушение не менее сильно, чем её собственное, а уж по решению проблемы с высасыванием жизни есть пара идей даже без учёта постепенного снижения коэффициента «поглощалки» Нолика.