Время пластмассовых богов. Сборник поэзии - страница 15

Шрифт
Интервал


Как эволюции оплот,
Всё тот же старый нищеброд,
Про ложь, про правду и про эшафот,
Куда взвели морали на тему веры и добра,
Но отчего моральней вы не стали.
Вы так и продолжали свой поход
В ту сторону, где вас всё ждёт,
Тот вождь-баран, что подтвердит,
Что были вы всё ж правы,
Когда глотали ложь с враньем,
И этим же страдали.
А как иначе, ведь откуда вас,
Народных масс, взялось,
В таком количестве от нас,
Готовых биться за обман,
Не зная истины про нас,
Что редька, этот тот же горький хрен,
Что ложь, что лицемерный тлен,
Который слаще правды не бывает,
И от того порядочности в вас не прибывает.

День дурака

Шутил апрельский первый день,
Ибо весной он звался,
А с крыш домов не капала капель,
Там в зимней стуже нависали глыбы ледяные,
Сосульками свисая вниз, но и не тая,
И под ногами громко хрумкая,
Хрустела ледяная корка.
И то не шутки, то была  зима,
Укрывшая побеги белым снегом,
Апрельской снежной вьюгой замела она,
Тропинки, что уже почти блестели,
И  запахом весны вокруг краснели.
А тут откуда не возьмись,
С первоапрельской шуткой,
Сосулька с грохотом упала вниз,
И даже не озябли ноги,
Что с силою ударили по ней,
Лишь потому что думали, что это шутка.
Но так ведут себя лишь дураки,
Не верящие, что весной зима бывает.
И потому точь-точь на первое число,
Она шутить не стала.
А просто весь апрель, когда заволокло
Зимою, льдинами и снегом,
Она сказалась дурочкой такой,
И  с шуточкой, со смехом удалилась,
Но не закрыв же  прочно за собою дверь,
Чтобы могла вернуться,
Возможно даже в мае или может, в январе.
Но вот шутить, как первого числа того апреля,
Она не будет больше никогда,
А только в явный  первый  день тот дурака.
1 апреля 2020 года
Марина Леванте не шутит: апрель и зима.

Тишина на память

Шел я как- то в полночь по дороге,
А вокруг стояла тишина.
Я играл, как в кегли, с тишиною,
Разбивая шаром шум тех мнимых лет,
Что не дали мне возможности когда -то,
Слышать и услышать тишину.
А сейчас в ту полночь на закате жизни,
Я всё  шел вперёд и не смотрел,
На прохожих, на стучащих в рельсах маски,
Тех железных и грохочущих машин,
Их тут не было и это было  просто,
Я шел мимо тяжких дум своих,
Наслаждаясь только той игрою в кегли,
Когда шар кидал в грохочущую жизнь,
И не слышал даже дребезжанья стекол,
Тех, что разбивались в пух и прах,
Как мои надежды на удачу,
Полностью разбились, навсегда.