– Ба! Леня! Да неужто это ты? – Воскликнул Санек.
Наверное, в костюме и рубашке с галстуком меня, действительно, было трудно сразу узнать. Тем более, что с последней встречи прошли годы. Ведь Саша привык видеть меня таким же, как и он сам, совковым подростком конца восьмидесятых. Мы росли вместе, дружили с детства, ходили в один класс. Мы виделись с ним в последний раз больше двенадцати лет назад на выпускном в школе.
За это время я прожил бурную жизнь, много чего видел, много где жил, учился и работал, путешествовал в далеких краях. Меня не было в Питере очень долго. Я строил свою жизнь вдали от родного города, а последние годы провел в далеком Нью-Йорке. Но случилось неожиданное. Умерла моя старенькая любимая бабушка и по завещанию оставила мне двушку на Васильевском и небольшую дачу. Она умерла последней из моих предков. Родители погибли в автомобильной аварии за три года до смерти бабушки, когда на «Жигуленок» моего отца наскочил со встречной полосы «Камаз» с пьяным водителем. Казалось, что жизнь сама подталкивает меня вернуться в город, где я родился. Я приехал летом, восемь месяцев назад и еще даже не пытался разыскивать друзей детства. А тут такая встреча.
Я встретил Сашу Гольдмана часа в четыре. Весенний день был прохладным и пасмурным, стояла обычная для последней декады марта питерская погода, датчик наружной температуры в моей машине показывал три градуса тепла. Вдоль набережной дул пронизывающий северный ветер с моросью. Мы обнялись, я предложил Саше сесть в машину. Друг детства с удивлением смотрел на меня, на мой черный «Мерседес-Мерседес», этакий «немецкий уазик» с кожаными сидениями, думал, наверное, что я сильно преуспел в жизни. Но что он знал обо мне тогда?
Мы ехали мимо серых домов, мимо припаркованных машин, мимо чахлых деревьев, мимо пешеходов, бредущих куда-то по своим делам сквозь дождь и ветер. Машина на своих больших колесах ехала мягко. Внутри нее играла музыка и было тепло. Я хорошо помню выражение лица Саши, сочетание восторга и зависти в его глазах.
– Давно ты здесь? Насовсем приехал или как?– спросил он.
– Чуть больше полугода, как приехал. Насовсем, скорее всего, – ответил я другу, ведя машину по набережной и наблюдая боковым зрением, как он ерзает на сидении рядом то ли от любопытства, то ли от радости.