– Палки кидаешь (опять Шина), а фигуры остаются, это тебе не городки. Смотри, какая попка с разрезом…
Шина кивнул на девушку, та пробегала по тротуару, пироги с начинкой торчали на чеку в разные стороны. Шина был глазастый, как дом, метил всегда только в самую сердцевину.
Далее. Rue Saint-Denis. Не короткая улица, начинается в чреве Парижа [25]. Когда я нагрянул, Центрального продовольственного рынка уже ни гу-гу (перевели в Ранжис), всё очистили и разбили на месте бывшей клоаки асептический парк. А раньше там (говорят) кипел и парился, вонял полный квартал, там модно было поужинать после напряжённой полуночи. Собирались торговцы, они расчехляли рынок часа в три-четыре утра (завтракали перед работой). Было делово, натурально, близко к телу. Мусор, шум, вонь, банды крыс, оголтелый материализм и, видимо, бляди, потаскухи доисторические. Бляди, о которых мечтал ещё граф Монте Кристо и Карл Маркс. Я представляю. Цирк (как положено) с запахом. Кухня порока и добродетели. Народные массы.
Теперь там задержался только один эротический театр, где баба могла сесть тебе голым задом на колено, а потом, лёжа у стариков на руках, попросить самого молодого из собравшейся публики воткнуть ей под жопу пластмассовый самотык в форме фаллоса, выполненного в лучших традициях социалистического реализма.
– Ты знаешь (сказал Шина), что меня интересуют только театры военных действий.
Далее. Вонючий проход, подворотня Будапешта у вокзала Saint-Lazare. Там пип-шоу, в котором у меня завелись знакомые, на этой улице я имел встречу с беременной проституткой из Алжира, которая, в конце концов, назвала ребёнка моим именем. Не банальная история, короче, если я и не всегда удовлетворял женщин, то всегда был им отличным собеседником. Кто-то даже увидел в этом признаки гомосексуализма (дескать, баб нужно драть, а не ебать им мозги).
На бульваре Клиши все зацвело в целлофане, лафа исключительно для туристов с неразвитыми потребностями и не оформившимися желаниями, особенно стрипбары. Танцовщицы весь вечер переходят из одного зала в другой, в то время как тебе, с помощью подсадной утки, чистят карманы. Представления повсюду одинаковые, без фантазии и огонька. Они были вульгарны не по содержанию (чего так хотелось), а по сути, женщины в этих местах были одна страшнее другой. Но обчистить там могли начисто. Я, во всяком случае, этого не избежал.