– «Возможно, он еще жив», – мелькнула мысль.
Она подвела лошадь ближе, чтобы разглядеть, жив он еще или нет. Мужчина пошевелил головой и его глаза приоткрылись, с трудом он поднял голову и взглянул на нее. Сердце сжалось, дыхание сбилось, по коже прошли мурашки, и волна жгучей боли окатила ее. В его серых глазах было столько страдания, что она ощутила всю его агонию. Голова пошла кругом и она поняла, если сейчас не спустится с лошади, то просто грохнется в обморок. Она спрыгнула и, когда ноги коснулись земли, ей стало легче. Собравшись с духом, она подошла к распятому, осматривая крест, как он закреплен в земле и как ей освободить раненого. Терять время нельзя, он просто умрет от потери крови, и раз он еще в сознании, надо спешить.
Мужчина выглядел лет на тридцать, и на нем не было военных доспехов, видимо, он был один из трех гражданских, единственный выживший после бойни. От его рубахи остались только окровавленные лохмотья. Хоть он и не был в доспехах, но его рельефные мускулы говорили о силе и явном умении управляться с мечом, он, по-видимому, сражался не впервые и бился до последнего, но численный перевес взял верх. Трое против более десятка солдат, безумцы.
– «Что за зверь мог такое сотворить?! Зная, какую боль причиняет… Значит, это те войны, которых я видела…» – ее пробила дрожь, – «в какой мир я попала? Этот мир явно не мой… Как же мне его снять оттуда?» – она подняла глаза и встретила его взгляд, внутри все сжалось, он тяжело дышал.
– Помоги мне… – прохрипел он еле слышно.
…
Сознание вернуло его в реальность, и все ощущения нахлынули с новой силой, внутри все горело. Боль, словно пламя, сжигала изнутри, сколько он сможет еще вынести. Осталось просить Создателя о пощаде, чтобы скорее смерть настигла его. Время словно остановилось или это секунды стали длиннее. Выносить этой агонии, уже нет сил. Хочется кричать, но горло горит, будто охвачено пламенем. Каждый вздох причиняет боль. Воздух, словно раскаленная лава, заполнял легкие. С каждой каплей крови, жизнь постепенно утекала. И сколько еще нужно таких капель, чтобы это мучение наконец прекратилось, в ушах звенит, руки онемели. Умирать вечность, это мучительно. Он приоткрыл глаза, все в тумане и нет четких очертаний. Солнце уже было на самом верху, припекало, его жар становился только сильней и ощущался на коже, как раскаленная сталь. По лбу стекали капельки пота и, попадая в глаза, жутко жгли. Послышался стук копыт, сердце готово было провалиться в пятки, вероятно, это вернулся Шон, чтобы добить его, либо это случайный путник. В любом случае спасение, либо от меча, либо от добрых рук. Элиот несколько раз моргнул, чтобы сфокусироваться, пытаясь разглядеть. Но все было расплывчато и не четко, наконец, он увидел очертание лошади. Ослепительно белая кобыла сияла в лучах солнца, казалась совершенно неземной. На лошади сидело изящное существо, светлое, воздушное, окутанное голубым сиянием. Он готов был поклясться, что увидел ангела и закрыл глаза. Когда снова приоткрыл их, всадница была перед ним. Небесно-голубое с белым платье струилось, нежно обтекая ее фигуру и придавая сияние ее бледной коже. Темно каштановые волосы волнами спадали на плечи и грудь, мягко обрамляя ее прекрасное встревоженное лицо. В больших голубых глазах стояли слезы. Их взгляды встретились. Агония отпустила и боль, словно ушла на второй план, перестала быть его частью. Умиротворение и покой, живительной волной окатили его измученную душу. Будто Создатель услышал его мольбы, и послал к нему ангела-спасителя, чтобы прекратить мучения и забрать в иной мир. С ней хоть на край света, хоть в ад, хоть на небеса. Все стало неважным, наверно смерть так и приходит, ни боли, ни страдания, только покой… Но было в этом видении и еще что-то неописуемое, какое-то невероятное притяжение, когда все меняется вокруг. Будто глоток живой воды пробудил внутреннюю силу, открыл дверь в новую жизнь. Тьма отступает, а в сердце тает лед, освобождая душу и подталкивая к чему-то новому, светлому и такому долгожданному, что делает тебя сильнее и разгорается пламя, освещая все вокруг. Сердце его наполнилось теплом.