– Поэтому я решила уйти. Он никогда не разведется. А шантажировать его ребенком я не хочу. Я устала, Ира. Устала скрываться, врать маме, проводить праздники в одиночестве, устала быть запасным вариантом.
– Этот ребенок все изменит! Ты же хотела замуж! Хотела семью. Нормальную!
– Я поняла, что не люблю его.
– Да какая любовь, Вера! Все в твоих руках. Какая еще любовь тебе нужна? Любовь мы сами создаем. Мы, бабы, и создаем. Ты на себя посмотри! Фигура как у фотомодели, внешность, мозги, все при тебе. Что еще надо? А теперь еще ребенка ему родишь. Ты главное следи за собой, не вздумай растолстеть. Мужчины это не любят. Ну и вообще, старайся на ребенке сильно не заморачиваться. А то их все это пугает. Знаешь сколько браков после родов распадается? Но твой уже опытный. Если такая страшилища его устраивала столько лет, то ты точно справишься.
– Нет, Ира. Я уже решила, – упрямо повторила Вера, – теперь у меня есть ресторан. Скоро будет ребенок.
– Одна что ли?
– Ну, это как сложится.
– Верка, – Ира махнула рукой, – не глупи. Тебе скоро тридцатник. С ребенком, даже с твоими данными, шансы на замужество сокращаются. Сергей отличный вариант. К тому же он должен заплатить. Я так считаю.
– А это? – Вера обвела руками пространство, – По-моему, он уже достаточно заплатил.
6. Альберт, 2008—2012 годы
Уральск. Исправительная колония.
Альберт зашелся в длительном удушающем кашле и с остервенением сплюнул. Туберкулеза он боялся больше всего. Его познания в этой области были ограничены. Все, что он знал, так это то, что туберкулезники кашляют и харкают кровью. Шли пятые сутки в одиночке. Снаружи дождь не переставал со вчерашнего дня. Через разбитое окно, которое в этом подвале располагалось почти под самым потолком, на пол камеры летели холодные брызги дождевой воды. От беспрерывного кашля сильно болела голова. Одежда пропахла потом.
Альберт подошел ближе к окну и подставил лицо под дождевые капли. Зубы стучали от холода, но он с бессмысленным упрямством продолжал стоять так, пока не лязгнул металл. В двери открылось окошко. Альберт скосил мутный взгляд. В открывшемся проеме показалась голова дежурного, который с преувеличенным весельем спросил, просовывая ужин:
– Ну что, Алмазов, жив, что ли, еще?
Альберта опять настиг приступ кашля. Он слышал, как дежурный буркнул: