– Будем наводить, – согласился майор и посмотрел на собеседника, чтобы удостовериться, что тот его услышал и понял. – А Тагира этого я к себе уже пригласил. Посмотрим, что он мне напоет.
– Да сажать его надо! – взвился народный избранник. – За ним уже столько смертей, аж страшно становится!
– А за вами?
– В смысле?
– В самом прямом. За вами сколько смертей?
Глаза у Лосева округлились, лицо побледнело, будто его так несправедливо, так ужасно обвинили, что просто никаких сил терпеть это нет. Он демонстративно сложил три перста щепотью и перекрестился, с силой впечатывая в себя священный знак:
– Вот вам крест – никогда греха этого на душу не брал.
Соколов посмотрел долгим взглядом на тренирующихся «охранников».
– А вымогательство? Рэкет? Бандитизм, разбой, вооруженные формирования – это как? Не грех?
Михаил Валерьевич провел рукой по стриженым волосам и покачал головой, всем видом выражая разочарование.
– Вот так вы, значит… я-то думал – мы с вами поладим…
Брови Святослава приподнялись:
– Ладить с вами я не собирался.
– Ну тогда так скажу, – кивнул Лось. – У меня депутатская неприкосновенность. Люди мои – помощники депутата на общественных началах, ЧОП мой легально осуществляет охранную деятельность. А про Тагира – сами ищите. Раз умные такие.
– Найдем. Обязательно найдем. – Святослав кивнул несколько раз и направился в сторону ворот. – До свидания, Лосев.
Тот, не сказав в ответ ни слова, развернулся и зашагал в противоположную сторону. С каждым шагом его каблуки все глубже погружались в мелкую щебенку, которой была посыпана дорожка. Результатом разговора Лось определенно остался недоволен.
– Мамой клянусь! Мамой клянусь! – громогласно увещевал мужчина лет сорока пяти и зыркал по сторонам слегка раскосыми глазами.
Майор морщился от этого ультразвука и в конце концов не выдержал – приоткрыл окно, достал сигареты и закурил. В кабинете больше никого не было, но Святослав знал, что с той стороны двери его кабинета дежурят двое сержантов. На всякий случай.
– Багиров, очень трогательно, – прервал он, выпуская струю дыма, театральные причитания Тагира. – Побожитесь еще. Давайте без этой патетики. Голые факты. 24 октября. 25-е и 23-е – тоже.
Тагир мелко закивал и начал что-то подсчитывать на пальцах. «Вот же не дурак ты ваньку валять», – подумал про себя Соколов. Вызванный на дознание «глава среднеазиатской общины» с самого начала вел себя как юродивый на паперти. Даже акцент, с которым он говорил, был каким-то нарочитым и ненатуральным.