– Да, ваше величество, – повторил Гектор со спокойной обреченностью человека, который знает, что спать ему сегодня не придется.
После того как Арен перенес Викторию обратно во дворец, она весь день провела с Александром, Анной и ее дочерью Адель. Наверное, если бы не они, императрица так и не смогла бы отделаться от навязчивых печальных мыслей о случившемся, но дети не давали на них сосредоточиться. Алекс, конечно, спрашивал про Агату с Софией, и Виктория, не представляя, как лучше ответить, сказала, что его сестра и аньян пока задерживаются на выставке. Может, завтра утром Агата вернется во дворец и врать Алексу не понадобится вовсе?
А еще Виктории почему-то весь день казалось, что Анна смотрит на нее с осуждением, но спрашивать, в чем дело, она так и не решилась. Вдруг действительно кажется? Или сестра Арена тоже думает о том, что это именно Виктория сказала про выставку за обедом?..
Ненадолго, ближе к вечеру, забежал Арчибальд. Поиграл с Александром и, сообщив, что скоро перенесется на север, где ночью должна проснуться Геенна, ушел.
– Пастилы пливезешь? – поинтересовался Алекс, глядя на дядю с любопытством. Геенна для него пока была не более чем игрой, он еще не понимал, что Арчибальд может и не вернуться. В отличие от Агаты, которая поняла это уже давно.
Агата… Как там ее девочка? Думая о ней, Виктория вздыхала и очень старалась не плакать. Сказал ли Арен правду и с их дочерью на самом деле все хорошо? Или он скрыл что-то, поэтому Агата и не возвращается во дворец?
– Брат скоро придет, – произнесла Анна, бросив взгляд на браслет связи. – Написал мне, что сейчас поговорит с Гектором, а потом перенесется.
Виктории вновь захотелось плакать, и она изо всех сил сжала зубы, чтобы не разреветься. Ей-то Арен ничего не написал…
Злости не было, да и обиды почему-то тоже. Просто боль, ясная и резкая, от понимания того, что она ему совершенно не нужна. Нужна только как мать Агаты и Александра, но не как… любимая женщина. И Арен с ней общается лишь по необходимости и никогда – по желанию. Так было всегда.
«Врешь, – подумала вдруг Виктория. – Сама себе врешь. Забыла, как он приходил к тебе в первые два месяца после свадьбы? Каждый вечер приходил. Уставший, замученный. Не всегда оставался на ночь, но всегда сажал тебя на колени и что-нибудь спрашивал, и слушал твои ответы. Разве не было такого?»