– А я, черт возьми, старше вас.
– Это не меняет дела, – жестко отрезал Шершеневич и решительно подтолкнул Ивана в сторону его комнаты.
Рукавишников, едва не споткнувшись, кое – как добрел до кровати, и тут же рухнув, буквально через пару минут громко захрапел.
После некоторого молчания Мариенгоф сказал:
– Ну что же продолжим наше обсуждение товарищи поэты. Надо утвердить окончательно манифест и давайте договоримся, что у будущего журнала не будет конкретного редактора.
– Как это не будет? – искренне удивился Грузинов.
– Будет редколлегия, – объяснил Мариенгоф.
– Правильно, – кивнул Есенин. Чтобы никто не на кого не обижался. Молодец Толя. Это очень удобно.
– А кто войдет в редколлегию? – поинтересовался поэт Кусиков, и его густые черные брови плотно сошлись у переносицы, образовав сплошную толстую линию.
– Все войдут, – твердо заявил Шершеневич. А еще мы откроем свое издательство.
– Да, – добавил Мариенгоф. И хорошо бы назвать это издательство между прочим «Имажинисты».
– Ну, если так, то предлагаю, начиная с этого дня собирать материал для нашего первого большого альманаха, который мы должны будем выпустить в конце этого года, – заявил Есенин.
– Почему в конце года? – округлили глазки Ивнев.
– Потому что с бумагой в типографиях плохо, – вздохнул Есенин.
– И поэтому нельзя исключать, что альманах может даже выйти в начале следующего года, – подытожил Шершеневич.
Наступила пауза.
Потом Шершеневич торжественно объявил:
– Теперь мы настоящая банда.
– То есть, – спросил Ивнев.
– Имеется в виду в литературном плане, – поспешил успокоить коллегу Мариенгоф.
– Вот именно, – засмеялся Шершеневич. И кстати в нашу группу еще войдут два художника: Борис Эрдман и Георгий Якулов.
Я с ними разговаривал месяц назад. Думаю, никто не будет возражать. Это хорошие, талантливые ребята. Хотя насчет Якулова пока сомневаюсь.
– А они тоже будут входить в редколлегию? – осведомился Грузинов.
– Конечно, – хлопнув по столу, сказал Есенин. Будем все произведения, готовящиеся к печати обсуждать коллективно. С этим думаю, вопрос у нас будет положительно решен.
Вдруг Мариенгоф встал, прошел на кухню, взял доску для нарезки хлеба и стал объяснять:
– Допустим это наша платформа. Так вот на этой платформе будут существовать три принципа. Первое – это быть честными перед людьми, второе – удивлять этих людей новыми образами и метафорами, а значит хорошими произведениями, и третье – заткнуть за пояс все остальные литературные группы.