Два друга – недруга: Есенин плюс Мариенгоф - страница 7

Шрифт
Интервал


– Здорово, – кивнул Есенин.

Мариенгоф юркнул за дверь, и быстро явился, обратно держа в одной руке чайник с водой, а в другой сжимая приличную щепотку чая, завернутую в кусок бумаги.

– Сейчас заварим. И леденцы у меня есть…

– Уютно у вас, – заметил Есенин, окидывая любопытным взглядом небольшой кабинет нового знакомого.

– Угу, – кивнул Мариенгоф, разжигая маленький медного цвета примус. Одно вот плохо…

– Что?

– Работая литературным секретарем, не остается времени писать стихи. А я ведь все – таки поэт.

– А я на вольных хлебах, живу так сказать на гонорары, – тихо и не совсем убедительно изрек Есенин.

Мариенгоф пристально взглянул на него.

– Что платят плохо?

– Да, не очень, – согласился Есенин.

– Надо свое издательство открывать, – уверенно произнес Мариенгоф.

Потом спросил:

– А где проживаете в данное время?

– На Воздвиженке в ванной комнате…

– Где?

Есенин расхохотался:

– Проживаю вместе с Клычковым. Так вот я себе выбрал ванную. Там тихо и спокойно, и мыться можно часто.

– Не поэт, ли Клычков?

– Именно. Сергей Антонович. Но называем мы его Антоныч.

– В здании Пролеткульта, что ли?

– Да рядом. А вы где?

– В гостинице временно у родственника.

Молча, выпили чаю. После этого Есенин встал и, слегка поправив у зеркала, волосы заметил:

– Видимо не дождусь Еремеева. Я и так, задержался пора идти, надо новые стихи сочинять.

Мариенгоф протянул руку и усмехнулся:

– Это верно. Нам поэтам надо писать стихи. Ну что же не говорю, прощай, а говорю до свидания. Приходите через неделю поговорим о многом. В том числе о новом литературном направлении, который мы организовываем с Вадимом Шершеневичем. Знаете его?

– А как же. Разве можно не знать бывшего знаменитого футуриста, который когда – то дружил с Маяковским.

– Так вот он придет. Обсудим наши стихи и насчет журнала тоже потолкуем. Мы с ним выпускаем сборник под названием «Явь». Еремеев обещал помочь. Дадите стихи?

– Дам. Только давайте Анатолий будем обращаться к друг другу на ты. А то как – то совсем официально, получается, – попросил Есенин.

– Сам хотел предложить, – засмеялся Мариенгоф.

* * *

Есенин ушел, и Мариенгоф вдруг некстати вспомнил о мужике, который торговал сиропом. И стало ему неприятно.

Ведь глаза сверкали у того человека искренней ненавистью.

А почему? Только потому, что прилично одет? Что – то не очень ладное происходит ныне со страной.