Злобой что – ли наполняются сердца людей? А было бы у него оружие, интересно застрелил бы? Может и так.
«А я бы мог»? – сверкнула нехорошая мысль в голове. И тут же немного цинично ответил себе: «да мог».
Ведь если тебя собираются убить, то и ты должен уметь это сделать.
Вот отец, погиб три месяца назад от шальной чехословацкой пули. Получается, тоже злобой кипели сердца этих проклятых чехов.
Да конечно они не целились именно в него, но если бы, не устроили пальбу, то отец был бы жив.
Когда Есенин вернулся к себе в квартиру, Клычков удивленно спросил:
– Ты где был Сергей?
– А что?
– Зинаида приезжала, хотела тебя видеть. Я думал, ты знал, что она должна приехать.
– Не знал, – ответил Есенин. – С дочкой была?
– Нет, – качнул головой Клычков. Сказала, что Татьяну у матери оставила, и еще сказала, что сразу обратно и уедет.
– А что спрашивала?
– Денег хотела. На дочку то деньги ведь нужны.
– Ну, вот дела, – потер задумчиво лоб Есенин. Интересно, почему телеграмму не прислала. Или в Орле почтамта нет.
– Я дал ей двадцать тысяч, что у меня было.
– Спасибо тебе Антоныч. Я должен скоро гонорар получить за книжку стихов тогда и сочтемся. Ты понимаешь, встретил утром Городецкого: он из Питера приехал. Так он стал меня пивом угощать. Про Блока рассказывал, что он поэму интересную написал про революцию. А потом поехал я в издательство ВЦИК, чтобы с Еремеевым поговорить, но его не оказалось на месте.
– А о чем Коненков просил тоже забыл?
– Вот ведь забыл…
– Надо кантату сочинить в память о погибших за революцию. Задание ведь ответственное.
– Ну, еще есть время, а потом где поэт Герасимов?
– Обещал придти, но что – то не пришел.
– Вот, вот, – а виноваты только мы будем. Так что ли?
Есенин снял туфли, плюхнулся на старый диван, и с удовольствием вытягивая ноги, весело заметил:
– Если Герасимов откажется, возьмем в соавторы Владимира Кириллова. Как думаешь Антоныч?
Клычков пожал плечами.
– Не знаю. Они ведь друзья, поэтому Михаил может обидеться. Да и Кириллов не пойдет на это.
– Я вот в издательстве с поэтом Мариенгофом познакомился…
– И что?
Может, пригласим его? – не без интереса спросил вдруг Есенин.
– Ты читал его книжку стихов «Витрина сердца»? – задал вопрос Клычков.
– Представляешь, нет.
– А мне попалась на глаза. Так вот скажу, что слабая вещь. Не стихи, а какие – то нервные выкрики, много пустого, ненужного. И в этих стишках он, между прочим, прославляет мертвецов, а нам надо воспеть жизнь и героизм. Те самые красногвардейцы, которые погибли за революцию, они для нас должны быть как живые. Разве не так?