Пока Александр выплескивал эмоции, я приготовил ему крепкого горячего чаю – питерская антидепрессивная классика – булькнув две десертных ложки коньяка «Киневский». Увы, только три звездочки. Пяти не оказалось. Мой ночной гость обхватил кружку – лето, жара, начало июля, а он аки пилигрим январский – сделал несколько обогревающих глотков и наконец-таки начал приходить в себя. Даже плечи опустил, спину выпрямил. Вот что чай животворящий делает. С коньяком, конечно же.
– Итак, Сань. Давай, мы сейчас чуток дерябнем, и ты спокойно, по порядку, как профессор с кафедры, все объяснишь. Хорошо?
Если я не ошибался, он преподавал на факультете, что мы когда-то окончили. Александр кивнул. Но кружку не отпустил.
Его презент отправился охлаждаться в холодильник, а я достал из морозилки свою непочатую емкость аналогичного напитка. Бутылка беленькой лишилась пробки легко и непринужденно, и наполненные хрустальные стопки мгновенно покрылись матовым налетом заледенелого конденсата. Первая прошла прекрасно. Саня порыскал взглядом по столу. Пришлось выложить натюрморт из порезанной селедки с укропом, нескольких ломтей хлеба, кусочков Чеддера и крюка «Краковской».
– Ну, теперь давай, как договорились, по порядку. Адам родил Исаака…
– Каина и Авеля, – Александр отрицательно покачал пальцем.
– Так. Спорить не будем, покуда он там много кого нарожал, и род человеческий не иссяк.
Я разлил еще, исполняя первый закон застолья: между первой и второй…
Александр несуетно закусил, как полагается, кусочком селедки, уложенной на ломоть хлеба, кивнул и начал свою историю.
– Помнишь наше последнее сборище, на юбилей выпуска? Так вот, в этот же год у нас с Ольгой родился пацан.
– Ну, надо же! – обрадовался я новости. – Ох, Ольга, какая молодчина!
Я поспешил разлить.
– Чего ты так радуешься? – подивился Александр. – Ты-то тут ни при чем.
– Рад за вас, – парировал я, протягивая стопку.
– Так вот, здоровый парень родился, все замечательно, – продолжил гость, отламывая знатный пай колбасы.
– Как назвали? – полюбопытствовал я.
– Эрл, – перемалывая «Краковскую», ответил Александр.
Мое удивление – да уж, какие нынче детям имена только не дают, и Венеция, и Мальвина – длилось ровно одну секунду. По секундомеру можно проверить.
Надо знать Александра, чтобы понять, почему, имея фамилию Ганнер, он назвал сына Эрл.