Тим вспомнил, как Лануш называл их – туфины.
Торговец льстиво заулыбался:
– Пожалуйста, молодые люди, рекомендую! Выпечка высшего качества.
Лануш, чуть прикрыв веки и наклонившись к пирожному, шумно потянул носом воздух.
– Впечатляет, – задумчиво произнес он через некоторое время, – нежный праздничный букет… но вот начинка… не могу определить, что за состав?
Продавец приосанился:
– Ореховая, – с достоинством ответил он, – с добавкой лимарании.
– Это понятно, понятно, я про второй оттенок.
Торговец взглянул на Лануша с уважением:
– Из яблок и терцили.
– Терциль… хм… необычно.
Лануш еще сильнее наклонился, совсем близко к пирожному, и снова вдохнул.
– Ага… – хмыкнул он. – А заключительный аккорд, значит, с тринелью?
– С тринелью и лютенцией.
– Обалдеть! – Лануш хлопнул в ладоши. – Лютенция!
– Да-да, – с горячностью заговорил торговец, – лютенция. Специально приготовленная, растертая с фламелью, чуть поджаренная и заправленная солодом.
Тим не понимал всего этого, будто рядом беседовали на незнакомом языке. Как по нему, туфины ничем не отличались от обычных крошечных кексов.
Но Лануш уже загорелся:
– Ема-а-а! Я такого даже на выставке не видывал, – он вдруг всмотрелся в продавца. – Правда, я не припоминаю вас. Вы не участвовали в этом году?
– Увы, приболел.
Лануш сочувственно покивал. Тим уже усвоил, что пропустить выставку для кондитера – это просто катастрофа.
– Ну так… почем ваши туфины?
– Штука медяк.
Тим приподнял брови. Ого! В десять раз дороже, чем обычные кексы. Но Лануш не торгуясь купил целый кулек, и ребята попрощались с продавцом.
Выбравшись из узкого ряда, Лануш наконец развернул бумажную упаковку:
– Налетай!
Тим не очень любил сладкое, но взял один туфин. Он хотел понять, за что Лануш заплатил такие большие деньги. Но, как только закинул пирожное в рот, сразу на мгновение зажмурился – настолько восхитительным оказался вкус. Будто взрыв утонченной свежести, терпкой степной горчинки и расплавленной, горячей, сахарной карамели. Пожалуй, эти туфины стоили своих денег.
– Ну как?
– Здорово! Очень вкусно!
Лануш осторожно, чуть не с трепетом, вытащил одно пирожное и аккуратно положил его в рот. Медленно разжевывая, он простоял так целую минуту.
Тим с удивлением наблюдал, как благоговение потихоньку стиралось с лица Лануша, и в конце концов он разочарованно покачал головой.