Козырь уложил указательный палец на свой крючковатый нос, как на курок винтовки, и поинтересовался, как ясновельможный коммерсант определил, что деньги отработали стоимость.
«Дотянись до звезды, и она тебе подтвердит», – последовал мудрёный ответ.
– А мне ты, какую профессию рекомендовал бы освоить, в чём истинное призвание?
– Плату знаешь?
– Знаю, но не дам. Тем более, что оплачено заранее…
– Знаю, что не дашь, потому и не отвечу. Шибко умный вырос, чтобы тебя образовывать. С таким шнобелем сам след должен взять, как ищейка чующая, где мясо лежит. Денежки свои ты уже профукал, так что будь здоров – шагай отсюда, и не мешай работать. Иначе, ферзем по башне можешь схлопотать, – и он указал на огромную шахматную фигуру, скучающую в углу и покрывшуюся пылью, возможно, космических дорог.
Козырь снова почесал крючковатый нос с длинной волосиной на кончике и стал осторожно втягивать воздух, пытаясь взять указанный след. Лысина подсвечивалась огнями звёздного неба. Небо абажурилось… «Зачеркнуть бы всю жизнь, да бляха-муха…»
* * *
На третьем часу празднования свадьба обмазалась винегретом, жирными пятнами утки запеченной в яблоках и селедкой пряного посола. Пролитый на стол алкоголь стерилизовал поверхность. Наиболее опьяневшие гости слизывали языком лужицы, закусывая щавелем и прочей зеленью. Музыка вопила быстрый танец. Жених ползал по полу в поисках украденной невесты, как ему казалось, и хватал танцующих женщин за икры ног и выше, стараясь распознать пропажу. Нареченная на самом деле присутствовала в зале и усердно скакала, изображая трепетную лань, несмотря на излишние килограммы веса, сотрясающиеся студнем. Холодец был бы хорош, да с хреном в придачу…
На белом платье новобрачной, в районе груди, красовался жирный отпечаток дружеской пятерни, предполагаемо, принадлежащий жениху, хотя с остальных гостей подозрение не снималось. И стар и млад норовили шлепнуть невесту по прыгающему заду в знак дружбы и поощрения к дальнейшей сладострастной жизни. Молодая старалась игриво уклоняться, что лишь разжигало публику и увеличивало количество шлепков. Случалось, пара звонких ударов одновременно проходила, вызывая радостный смех присутствующих. Мишень была крупна и вызывающе доступна. Веселье бесновалось, утоляя жажду будней. Фраза «интим не предлагать» звучала затасканным антагонизмом. Царила любовь к ближнему своему и поощрение смелых поступков.