Он сидел до глубокой ночи. Уголек сигареты, периодически разгораясь, освещал лицо Николая. Комната утопала в дымных метаморфозах, выхваченных из мрака холодным светом луны и фонарей. Тишина. Сердце бешено билось, подгоняя и путая мысли.
Распрощаться с молодостью? А что он терял? Иру. И лет пятьдесят жизни. Чего бы ему хотелось? Еще пожить? Он уже достаточно прожил. Молодость тем и прекрасна, что ее не вернуть. Второй раз она может быть тягостней и скучнее. «Все было впервые и вновь…» Ему захотелось забраться в свою старческую немощность, укрыться ею, как пледом – от новых возможностей, от бешеных устремлений, приведущих его рано или поздно к тому же самому. «Да и что я стану делать? Вся прошлая жизнь станет фильмом, в котором я исполнил главную роль и был единственным зрителем. Все станет нереально. Больше не будет семьи и знакомых». Коля вдруг с ностальгией подумал о своем столе, заваленном бумагами, о «бабульках». Даже это – часть его, разве можно резать себя на куски не известно для чего? Поигрались и хватит.
Ему захотелось последний раз взять Иру за руку, почувствовать ее дыхание, ее запах.
Коля поднялся. Печально скрипнули диван и половицы, сервант испуганно дрогнул стеклами. Юноша разделся и натянул «костюм». Только лицо оставалось молодым. Он пообещал себе больше никогда не снимать костюм, что бы ни случилось. Глубоко внутри он точно знал, что больше и не получится.
Он надел темно-синюю тройку, в которой женился второй раз, и новые туфли. Улыбнулся отражению. «Как слюнявчик», – подумал он, глядя на свисающее с шеи «лицо», и усмехнулся. В комнате на столе лежал новый паспорт. Он, на автомате, убрал его во внутренний карман пиджака, затем снова вернулся к зеркалу.
Кожа на руках была прозрачной, в пятнах, похожей на лист бумаги, залитой чаем, а щеки остались упругими, розовыми. На них не было сосудистых звездочек. Не было темных мешков под глазами, морщин, седины. Расставаться с этим совсем не хотелось. Не хотелось расставаться с Ирой. Разве сможет он теперь сломя голову нестись по парку? Нет. Никаких лестниц – лифт, ни алкоголя, ни танцев – покой и лекарства. От волнения щемило в груди. Он сделал глубокий вдох и натянул «костюм» до конца.
Едва кожа сошлась на затылке, у Н.П. схватило сердце. Держась за грудь, он подошел к телефону, снял трубку и два раза резко крутанул диск.