– Похоже, там нет никого. Кстати, я Сашка, – ответил дембель и смущенно протянул Светке здоровую руку.
Светка сбивчиво выпалила от неожиданности:
– Нет, он там, я точно знаю. Он в ванной. Я Светлана. Поздравляю!
Дембель щербато улыбнулся и уставился на Светку голубым взором.
– Короче, слушай. Первый этаж же! Сможешь с балкона залезть?
Я бы сам, конечно, но не в форме.
Светка кивнула. Они вышли на улицу.
Сосед ловко подсадил девушку, и она забралась на Славкин балкон.
– Слава богу открыто! Светка побежала через комнату в ванную.
"Вот безбашенная", – подумал Сашка, почесав гипс на ноге, забинтованной рукой.
Спотыкаясь о пылесос и журнальный стол, хромая и стоная, девушка добралась до двери в ванную. Славка допивал шестую бутылку "Kozel", мечтательно разрисовывал кровавым пальцем голубой кафель.
– Сволочь! – сорвав дверь с петель ворвалась Светка и тут же шлепнулась в обморок от вида алых разводов.
Вечером Светка познакомилась со Славкиными родителями и сестрой, которая пришла на званый чай с мужем. Все ели пирожные и косились на забинтованные Славкины запястья.
Через три так и не решившись сыграть свадьбу, Светка окончательно рассталась со Славкой…
Случилось это из-за очередного скандала.
– Славик, не прыгай со второго этажа, я договорюсь с соседями с девятого, чтобы наверняка…
– Пошла ты! – Рявкнул Славик, сидя на краю рамы и болтая голыми ногам.
И Светлана, наконец, ушла.
Кормилица дракона
Вспомнила бытность свою в кинопрокатной компании, где трудилась пишущим редактором.
Логотипом компании с самого её основания стала игуана. Живая игуана Гуня, из рода галапагосских драконов, родилась в московском зоопарке и жила в клетке рядом с мужским туалетом, ничего не зная о Галапагосах.
Три зимних месяца, как водится в фауне у холоднокровных, игуана проводила в анабиозе. Остальное время откладывала пустые яйца и охотилась на кинопрокатчиков.
Покормить суровое двухметровое отродье динозавров, можно было только выудив ее из клетки и опустив на пол (лично я это научилась делать на пятый раз). В пятый раз было не так сложно, и хотя Гуня по привычке раздирала в кровь моё предплечье, кусочки пресной курицы все же удавалось забросить в ее мелкозубую пасть. Кровавые шрамы затягивались медленно, нанося каждый день психологические травмы моим коллегам – дизайнерам.