Мне хотелось, чтобы все эти страхи оказались всего лишь
страхами, неоправданными подозрениями Джин Фу, но я помнил мертвые
тела, лежащие перед нами, помнил прощальные слова Добряка и учителя
Фу. Если нападение на караван на самом деле было совершено по
заказу одного из семьи Джин, то подготовка к семейному ужину, как к
военным действиям, была оправдана.
- Если бы это были обычные дети, как ты или я…
Я даже усмехнулся при этих словах, так как ни Байсо, ни я не
попадали под определение обычных. Брат хлопнул в ладоши.
- Вот так и улыбайся, понял? Так вот, если бы они были обычными
ребятами, тогда мы могли бы подружиться, но это будут особые дети,
наследники торговцев в третьем или четвертом поколении, которых
обучали контролировать свои эмоции и слова с рождения. И есть
негласное правило: что запрещено делать взрослым, часто прощается
детям, чем я и собираюсь воспользоваться. Например, когда тебя в
очередной раз упрекнут твоим прошлым, ты можешь сделать так…
Тут лицо Байсо застыло в странной неживой улыбке, а его взгляд
устремился сквозь меня, далеко за пределы комнаты. Он тихо
прошептал:
- Вы правы, я совсем не разбираюсь в деликатесах. Моя сестренка
умерла от голода у меня на руках, и я ничего не мог сделать. В то
время и подгнившая репа была для нас немыслимой роскошью.
У меня невольно навернулись слезы на глаза, я вспомнил о своей
маме и то, как умирала она. А Байсо выждал паузу, затем снова ожил,
вот только улыбка исчезла с его лица.
- Понимаешь? После такого ни один взрослый не посмеет больше
намекать на мое прошлое. Не потому что ему будет стыдно или он
прямо растрогается до слез. Сам старик Джин, может быть, и понял бы
нас, но его дети и внуки жили в достатке с самого рождения и не
знают, что такое настоящий голод. И продолжать допрос будет уже
неприлично. Но! Неприлично только взрослому, а вот какая-нибудь
малявочка с румяными щечками, подученная мамой и папой, сможет
запросто спросить что-нибудь этакое. В общем, помни: ты уже
проиграл, ты ничего не знаешь, улыбаешься, когда видишь, что я чешу
затылок, и даешь мне оплеуху, когда я назову тебя младшим братом. А
в остальном будь собой: серьезным, угрюмым, забывчивым. Кстати, мой
тебе подарок. Ты ведь до сих пор не знаешь, кто каждый день
избивает тебя палкой? Так вот, дядечку зовут Тао Сянцзян по
прозвищу «Харскуль».