Я выпил залпом бокал вина, взял бутылку налил себе снова, и
опять выпил залпом.
Тем временем Иван Иванович продолжил:
– Я понимаю, что за минуту осознать такое положение вещей очень
непросто. Поэтому в этом трактире для вас снята комната номер три.
Вам, Вячеслав, лучше всего сейчас пойти туда и осмыслить ситуацию.
Бутылку заберите с собой. Я же навещу вас завтра и расскажу о тех
планах, которые мы разработали. Он встал с табурета, пожал мне руку
и просто удалился. Я тупо поглядел ему вслед, встал и потащился в
комнату номер три.
Комната эта ничем не отличалась от других комнат заведений
такого уровня. Совершенно обычная обстановка: стол, стул со
спинкой, шкаф и кровать. Я плюхнулся на кровать, не раздеваясь и не
снимая обувь. Лежал и пялился в потолок. Каких-то более или менее
умных мыслей в голове не было. Я просто лежал и думал о всякой
фигне. Думал о том, будет ли похмелье завтра, могу ли я умереть в
этой игре. Думал о том, что зря поступил в институт. Долго
крутился. Допил вино и, совершенно нехотя, стал понемногу
засыпать.
Белый потолок и невозможность пошевелиться, опять вогнали меня в
панику. Немного успокоившись, я прислушался к своему телу. Боли не
было – это уже радовало. Я опять услышал постороннее дыхание.
Немного прислушавшись, каким то неизвестным чувством я понял, что
это мама. Она рядом. Дремлет, наверное, на стуле возле меня –
заплаканная. Господи, что я натворил – доигрался. Дальше-то
что?
Мне вдруг сильно захотелось подвигаться. Я стал пробовать
пошевелить хоть чем-то, хотя бы пальцем. Но всё тщетно. Тогда опять
попытался издать какой-нибудь звук – и у меня получилось. Тихий
хрип вырвался из моего измученного тела. Рядом раздался шорох, и я
увидел маму. Она склонилась надо мной и, закрыв рот руками,
смотрела в мои глаза. А потом крик разорвал тишину палаты:
– Славик, живой, родной мой, очнулся! Маленький мой, держись, мы
тебя вылечим, обязательно вылечим!..
Из её глаз хлынули слёзы. У меня тоже потекли слёзы по бинтам на
лице. И опять нахлынула боль. Та самая, невыносимая, адская
боль…
Я снова проснулся с заплаканными глазами. Находился, конечно, в
той же комнате таверны, только за окном уже совершенно стемнело. Я
сел на кровати и понял, что ужасно хочу пить. Осмотрелся и, не
найдя ни бутылки вина, ни кувшина с пивом или хотя бы водой,
спустился вниз.