А Хайлула посмотрел вслед
удаляющимся фигурам и зябко поежился. Ночная прохлада мелкими
капельками росы опускалась на сгибающиеся от собственной тяжести не
кошенные луговые травы, мокрой дымкой висела в воздухе и, оседая на
плечах бандита, с легкостью пробиралась под его тонкие одежды.
Некоторое время он еще стоял, в ожидании новых гостей прислушиваясь
к ночным звукам. Затем, когда его начало колотить от холода и
внезапно прорвавшегося наружу нервного напряжения, решительно
забросил оружие за плечо, собрал небольшую кучу валежника и вытащил
из кармана новую китайскую зажигалку.
Прошло несколько минут, но костер
по-прежнему не горел. Проклятая зажигалка только искрила и никак не
хотела загораться. Разозлившись, Хайлула зашвырнул бесполезную
штуковину в ближайший куст и со злостью уставился на высившуюся
кучу веток. Ярость вскипела в его груди и он, подняв кулаки, потряс
ими в воздухе.
Вырвавшееся из-под пальцев пламя
на мгновение ослепило и заставило его отпрянуть назад. Хайлула
почувствовал, как его спина заиндевела, словно покрываясь толстым
ледяным наростом, а по лицу крупными каплями заструился горячий
пот. Он растерянно оглядел свои ладони, но никаких следов ожога не
обнаружил. Задумчиво постояв с минуту на одном месте, «чех»,
наконец, решился и снова сжал кулаки. Ничего. Новоявленный
повелитель нерешительно потряс кистями, но результат остался
прежним.
«Что это - сумасшествие?» -
подумал он, и от этой мысли в его сознании с новой силой вспыхнула
не контролируемая злоба. В тот же миг из-под пальцев правой руки с
шипеньем вырвалось и тут же погасло синевато-фиолетовое пламя.
Эмир* вздрогнул и, осмотрев свои ладони, надолго задумался. Затем,
выставив вперед руки, раскрытыми ладонями вниз, направил так
кончики пальцев, что они смотрели в сторону сложенных горкой веток
и представил лицо так некстати ускользнувшего от него и потому ещё
более ненавистного русского, недобро помянул Карима и всё время
лезущего со своими советами Араба. Злость в сердце разрослась до
неимоверных размеров, и тут же из-под его жёстких, черных от грязи
ногтей с громким шипением слетели две переплетающиеся меж собой
молнии, и ударили в сложенные шалашиком сухие ветки. Багровые искры
с треском рассыпались в разные стороны, и в свете ночи полыхнуло
пламя быстро разгорающегося костра. Бандит заскрежетал зубами, и
новый сноп молний ударил в уже вовсю полыхающее пламя костра, затем
ещё и ещё. Хайлула вскочил на ноги и простёр к небу свои объятые
пламенем руки.