Тут я отвлёкся от шахматистов, потому что на поле вышел не менее интересный, чем они, персонаж. А именно – дама. Опухшая, нечесаная, волосы торчат клочьями во все стороны, в рваном грязном пальто, застёгнутом на две пуговицы (их и было всего две), в драных чулках, истерзанных, сильно стоптанных ботинках явно с чужой ноги, с сильно поцарапанным лицом и роскошным сизым фингалом под левым глазом. Левый глаз заплыл и превратился в щёлочку. Похоже, она им и не видела. А может, не видела и вторым глазом. Потому что шла она прямо на нас. Вернее, через нас, насквозь, куда-то дальше. Дама, грациозно прихрамывая, проплыла мимо, неся за собой шлейф ароматов, среди которых явно преобладали резкие запахи тройного одеколона, перегара и крепчайший, прелый – застарелой мочи.
– Так вот, – как ни в чем не бывало продолжал Яков Самуилович, – мне было неинтересно, что там может так загадочно щёлкать, я повернулся себе на другой бок и заснул. А Генеральный, оказывается, пытался разрешить задачку до четырёх утра! Лежал и думал. Занавеску он так и не сдвинул! Понимаете, как интересно и важно для него было именно догадаться, решить… А Вы заметили, юноша, один башмак у неё был чёрный, другой – тёмно-коричневый.
– У кого?
– У той дамы, что сейчас прошла мимо нас.
– Нет, не заметил… Так он догадался?
– О чём?
– Ну, о том, что щёлкало?
– Нет.
– Ясно. А что щёлкало-то?
– Да там за занавеской сидели двое… Заядлые шахматисты, вроде этих двух, которых Вы так долго изучаете. Так они до утра резались, причём молча! Фигуры с мягкой подошвой, не слышно их. А щёлкали они по шахматным часам.
Забавно вот ещё что. Память на лица у Генерального отменная, а на фамилия и имена – никудышная, всё время имена-отчества путает. Но людей знает: кто вкалывает, а кто филонит, кто способный, а кто и бесталанный. Система распознавания у него была хитрая, он характеры людей по их столам определял. Если у работника стол завален книгами (в том числе раскрытыми), бумагами, плёнками вперемежку с инструментом и всяким другим барахлом, значит, он увлечён, занят делом, и, стало быть, вкалывает. А если стол чист и ухожен – перед тобой лентяй. Тунеядец. И в голове у него так же светло и пусто, как на столе. Образно говоря, чем больше хлама, тем больше мыслей. И наоборот. То же самое с одеждой. Если человек одет с иголочки, всегда опрятен, в гардеробе – ни складочки, значит он слишком много времени уделяет себе. Трудоголик (а особенно талантливый) о внешности думать не успевает, ему просто некогда! С женщинами ситуация иная. Если на столе у неё порядок – она прилежный, исполнительный работник, а если бардак – она просто неряха. И дело тут не в неравноправии, а в организации психики. Женщина по своей природе думает одновременно о множестве дел. Ей и домой надо позвонить, дать указания про котлеты в холодильнике, и с мамой поговорить, и в школу забежать, и в магазин заскочить. Чтоб не запутаться, она должна держать все эти дела в порядке и решать по мере поступления. В бардаке при таком раскладе попросту утонешь. А если в голове все по полочкам разложено, то и на столе то же самое. А мужчина может себе позволить с головой уйти в решение одной проблемы…