В один прекрасный день, после долгих разбирательств по поводу текстового огрызка, оставленного для печати, Кармен вдруг поняла, что с неё хватит, надо ставить точку. Как только она приняла решение, что не будет работать в таких условиях, тут же на душе стало легко и радостно. Всё в жизни просто. Если тебе плохо там, где ты работаешь, – уходи! Если тебе плохо с людьми, которые рядом, – уходи! Ведь ты у себя – единственная.
Несясь в кабинет главреда с заявлением об уходе, Кармен ликовала. Не потому, что ей хотелось оставить за собой последнее слово в ожесточённом споре или как-то повлиять на отношение к себе со стороны руководства. Ей отчаянно захотелось вырваться на свободу и начать новую жизнь. Коллеги, узнав о том, что Кармен уходит, лепили траурные лица, выдавливали слова сочувствия, говорили, что и сами бы хотели всё бросить, что в таких условиях работать – себя не уважать. А потом наперегонки бежали в кабинет начальства, чтобы первыми доложить о поведении этой городской сумасшедшей, возомнившей себя примой. «Это ж надо! Работу бросает! Какое хамство!». И тут же, ужиком, – «Так место завотделом вакантно? Вам же нужен преданный человек…? Можете на меня рассчитывать!» Умильное и подобострастное заглядывание в глаза, чашечка кофе, бутылочка шампанского, торт из ближайшего магазина. И все, вопрос решен. Рябь поколыхалась, успокоилась, и поверхность редакционного болотца опять стала непроницаемой и неподвижной.
Кармен не знала, что будет делать дальше, где найдет работу, на что будет жить. Но она шла, помахивая портфельчиком с немногочисленными редакционными пожитками, подставляла лицо ветру и улыбалась так, что болели щеки. Ей было хо-ро-шо! Впервые за многие годы.
Едва переступив порог дома, Кармен бросилась к своему старенькому компьютеру и за сутки написала первую в жизни повесть. Да, она уже не работала в газете, но кто сказал, что вместе с заявлением об уходе она положила на стол главреду и свою любовь к слову? О, нет! Сейчас, когда необходимость штамповать пластмассовое вранье отпала, к ней вернулось вдохновение, которое она так любила в своей профессии и которое так долго было законсервировано.
Утром, поставив точку в последнем предложении, Кармен, по привычке, приобретённой в редакции, стала набирать имя и фамилию, но вдруг остановилась. Подумав, медленно выбила: Кара Яр. Так в мире появился новый писатель.