Ветер толкает Мэтта в спину, напоминая, что пора идти. Мэтт слушается, но по дороге в школу не может заглушить в ушах голос маленькой Веры из его детства: «Приходи ко мне по проложенной нами с тобой дороге. Твой город ждет тебя, помнишь? Только так ты не будешь одинок. Поверь, только так».
«Нет, замолчи», – обращается он к ней мысленно.
«Почему же, Мэтт? Это ведь я спасала тебя от тоски в то лето, помнишь? Когда Евы не стало, когда семья развалилась, и тебе казалось, что ты совсем один. Без защиты… Так что ты должен слушать меня. Приходи. Приходи. Приходи…»
Голос учителя выводит Мэтта из мира раздумий. Точно, сейчас же литература.
– Митрофан, покажи свое эссе, пожалуйста.
Хихиканье одноклассника за соседней партой отчего-то лишает Мэтта способности и двигаться, и говорить. Мэтт зол на себя за это, но ничего не может поделать.
Мальчик школу ненавидит. Сама учеба – это, конечно, неплохо. Здорово получать новые знания – но только когда твоя голова не пухнет от домашних проблем. И как вообще его одноклассники все успевают? И у них не безоблачная жизнь, наверное. Не то чтобы Мэтт с кем-то кроме Кира общался, но ему все равно с трудом верится, что в жизни бывает как-то безоблачно.
И все же Мэтт признает, что проблема, скорее, в нем, чем в школе. Он – нелюдимый, неуверенный, не разбирающийся в людях. Трусливый, прямо сказать. Такие качества не в почете. Кто-то, вот, тот же Кир, находит себе тучу друзей, занятий. На секцию по бейсболу записался и в литературный кружок, который проводят в школьной библиотеке. Разносторонняя личность.
А Мэтт… Мэтт даже не может вытащить тетрадь, тыкнуть пальцем в страницу, полную пустых клеток и сказать: «Да ничего я не сделал, расходимся».
– А он завис, Никита Владимирович, – хихикает хулиган, который нападал на Кира – при взгляде на него у Мэтта глаза наливаются кровью. – Он всегда зависает, как сломанный, никому ненужный компьютерный хлам.
Мэтту бы вскочить с места, врезать этому уроду и показать и себе, и другим, чего он стоит…
А Мэтт сидит на месте.
И молчит.
И слышит усталый голос Кира с задней парты:
– Никита Владимирович, ну вы же знаете Митю. Оставьте его в покое.
Учитель смущенно кашляет в рукав и отводит от Мэтта глаза:
– Мда… Мда… Ладно, понятно все с тобой. Это «двойка», Митрофан.
А Кир возмущается – несмотря на то, что Мэтт его предал, оставил, бросил одного…