Стрелки на часах, которые напоминали Мееру о непростом его происхождении, указывали полночь. На силу пить хоть удавалось, но закусывать…. Его сильно тошнило, будь то от мерзости видений или от водки. Сжимало и без того пустой желудок. Крутило ноги, утоптанные за ночь, а новая кожица, затянувшая раны, зудела под давлением крови. К утру, измученное сердце перестало предпринимать попытки покинуть грудь, и опухшая голова перестала рожать порицания. Забывшийся во сне, хозяин квартиры, похрапывал, изредка вздрагивая от кошмаров.
И, как всегда, кому-то нет дела до глаз, которые Меер бы рад держать сомкнутыми ещё часок-другой, на этот раз Анна оставила свой палец у звонка. К настойчивому трезвону, спасаясь от которого уши спящего были обложены подушками, добавилась вибрация. Эпицентром волнения являлся телефон, лежащий рядом с соней. Последняя брешь, в виде подложки под голову, была пробита настырной, невыносимой какофонией. Злость, с которой Макс намеревался выставить за двери надоедливого звонаря, сменилась паникой при виде номера названивавшего. «Что я ей скажу?» – эту вроде и простую мысль пришлось должным образом обмозговать. «По ходу дела разберусь» – решил Меер, видать раздумья были напрасными. Жадно вдохнув полной грудью воздуха, он таки ответил на звонок:
– Алло, чего трубку не берёшь?
– Я спал, доброе утро.
– Добрый день, сначала этот, дрянь последняя, пропал, теперь и ты теряешься.
– Кто этот?
– Придурок мой, Маркус. Не важно, открой мне двери наконец-то или по телефону так и будем болтать?
– А я не дома.
– Ага, а где?
– К другу поехал.
– К какому другу, машина твоя внизу стоит. Спишь как обычно до ночи. Вставай, давай, я жду под дверью.
Сонный Меер не учел деталей своей выдумки, теперь и морду битую придется засветить. Второпях, накинув первую лежащую рубаху, он понесся впускать свою зазнобу. Встревоженная, слегка растрепанная девушка с порога начала шуметь:
– Ты представляешь, мой блаженный мне пишет в ночь, что мы расстались, а он еще, вместо страданий, уехал с кем-то в Барселону. И пусть бы разошлись, не велика потеря, но взять и бросить меня. Ни я его, а он меня! – Анна металась по квартире, взволнованная событием, которое крепко приложилось по её самолюбию. – Господи, что с лицом? – наконец-таки заметила избитую физиономию Макса.