Во тело яд его, и волей,
Моей и только он возник.
Ведь перемены ожидают,
Меня и вас, и весь восток,
Но он и те, кто созидают,
Тому преграды, сей порок,
Я низвести обязан, должен,
Дать смерть тому и этот рок
Не избежит и власть имущий,
Коль на пути стоял, и он,
Коль не приблизит день грядущий,
Даёт мне право долг и трон,
Над жизнью суд вершить и скоро,
Познает брат ваш вечный сон».
Без веры в речи, что звучали,
Лорд Вольф взирает, продолжал:
«Вас для того сюда призвали,
Чтоб новый Герцог Снега встал,
И брата старшего сменивший».
Пустой же кубок оземь пал.
О сколь таинственным и странным,
Был взор тех серых лорда глаз,
От гнева, страха был туманным:
«Он говорил о вас! Не раз!
Он ваше имя прославлявший!
Он верил вам, но сей указ!»
«Довольно, Вольф, не смей закончить!» -
То старый герцог произнёс.
«С деяньем брата нам покончить,
Не оскорбляй того, кто нёс,
Убийства ношу, ты ведь знаешь,
Твой брат был другом, но утёс
Навис решения, сомненьем,
Который прокляты мы год,
Не рождена та казнь мгновеньем,
То размышлений долгих плод,
И вместо гнева слушай речи,
Что Короля пророчит род!»
И юный лорд тогда заметил,
От гнева речью отвлечён,
Не власти взор, печали встретил,
А пальцы сжаты и лишён,
Правитель силы, столь привычной,
От скорби бледностью сражён.
«Прошу о многом, понимаю» -
Правитель Неба продолжал.
«Я есть убийца, то признаю,
Но он был герцог и кинжал,
Иль меч, иль слово не порочат,
Ведь Короля он власть держал.
И Короля он волей правит,
Иного способа мне нет,
Своей мечтою обезглавит,
Восток, владения, ответ,
Средь яда гибели нашедший,
Я думал долго, много лет.
Не о прощении взываю,
Но исполнять я долг прошу,
Во гневе вас не упрекаю,
Но и покуда я дышу,
Обязан долга быть эгидой,
И потому я то вершу».
И то тяжёлое молчанье,
Что хладной дланью дух скребёт,
В покоях правит, ожиданье,
Минуты пали, но найдёт:
«Я на вопрос ответ желаю,
Правитель брата, что убьёт.
Вы ради долга совершали,
Приблизив час его конца,
Лишь ради долга, так сказали,
Он был мне миром, мертвеца,
Вы созидаете, скажите,
Была ли долгом смерть отца?»
Тень удивления и мрачным,
На миг покажется сапфир:
«Ответ мой будет однозначным, -
Правитель Неба, – он кумир,
Что был родителем и честью,
Отец достойный, Неба сир».
И взор небесный не отводит,
Лишь длань свою сильней сожмёт:
«Но старость каждого находит,
И страх он смерти обретёт,
И тем ошибку совершая,