Арина посмотрела в мои глаза.
– Да, – будто прочитав мои мысли, сказала она, – в том числе и из-за этого у моей мамы был такой стресс. Она слышала её крики и видела, что никто ничего не делает. Все они просто стояли во дворе и смотрели, как она погибает.
– Человек погибает в пожаре от удушья, прежде чем начинает гореть, – я понимал, что это слабое утешение, но что я мог еще сказать. Она кивнула и, извинившись, вышла в ванную комнату.
Когда она снова вышла, я спросил, склонив голову набок:
– Еще чаю?
Она одарила меня благодарной улыбкой.
– Одну чашечку, и я всё-таки поеду домой. Нужно переспать с мыслью, что мне, возможно, теперь придётся искать новую работу. Да и у тебя, если не ошибаюсь, есть ещё целый день. И этот день мы с тобой должны чем-нибудь занять.
– Конечно. Только после того, как ты съешь хоть что-нибудь.
Она покорно уселась и положила в рот кусочек шоколадки. Сделав глоток чая и горестно вздохнув, она сказала:
– У меня бывают странные ощущения. Как будто предчувствие, что что-то должно со мной произойти.
Я пожал плечами. Такое время от времени у всех бывает. Наверное. А вслух спросил:
– Относительно чего-то конкретного?
– Нет. Но я знаю, что это будет связано со мной. Бывает, накатывает такое оцепенение, как бы это сказать… словно на меня надвигается гигантская волна чего-то неотвратимого. Глупости, конечно.
– Такие ощущения могут быть результатом стресса или не очень приятных событий. Они отпечатываются в сознании и могут отравлять радость бытия.
– То есть как бы ретроспектива наперёд?
Она подняла на меня глаза, из которых внезапно выглянули безмерная усталость и печаль. У меня защемило сердце.
– У тебя в жизни что-то стряслось? – спросил я.
– Нет. У меня прекрасные, внимательные любящие родители, брат, которым я очень горжусь, любимая работа… Может я просто меланхолик по натуре?
– Я бы так не сказал, – осторожно заметил я, – я знаю тебя совсем недавно, но не подумал бы, что ты склонна к депрессиям.
Я осёкся. Так ли это? Её глаза уже при встрече показались мне чрезмерно серьёзными и даже тревожными. Не стоит делать поспешных выводов, Роланд. Снова я упрекнул себя в чрезмерной субъективности.
Она медленно подогнула под себя ноги, одновременно глубже заваливаясь в кресло, и тем самым отдаляясь от меня. Её взгляд снова стал ласковым, точно эта мягкость по отношению к другим в некоторой степени отвлекала её от собственных переживаний.