– У тебя очень честные глаза, Роланд, – улыбнулась она, – мне кажется, ты умеешь внимательно слушать людей и сопереживать им.
Я ответил на её улыбку, чувствуя непонятное облегчение.
– Мне это качество необходимо хотя бы по долгу работы. Хотя я не так уж часто становлюсь свидетелем откровенных признаний.
– И слава Богу, – она фыркнула, – У каждого из нас свои трагедии, и каждый переживает их по-своему. Понять человека, пережившего горе может только тот, у которого случалось что-то подобное. В противном случае, обоюдные откровения превращаются в словесный чемпионат по первенству. Каждый пытается доказать, что его собственные несчастья – самые страшные.
– Я согласен с тобой, для каждого человека своя боль – самая сильная по сравнению с несчастьями остальных…. Но бывает так, что рассказать просто необходимо. Пережитое горе делает нас более понимающими. В первую очередь, личные проблемы призваны закалять наш характер.
– Субъективность, – подытожила Арина, – хорошо бы ещё вовремя понять, что все твои испытания даются для закалки характера…. Ну еще и жизненные уроки, конечно.
– Не стоит настраивать себя на негатив, – я подмигнул ей, – вот сейчас, например, наш разговор является прямым следствием пережитого стресса.
– Ты прав. – сказала Арина, – Теперь надо его оставить в прошлом и идти дальше. Спасибо тебе за угощение.
Она встала и направилась к рюкзаку.
– Мне нужно вызывать такси. – пояснила она, доставая мобильный, – Иначе завтра я просто не смогу обеспечить тебе должные впечатления.
Мне не хотелось отпускать её, но у меня самого глаза слипались. Да и наш разговор угрожал принять слишком откровенный характер для полночной утешительной чашки чая.
Я проводил Арину до машины. Для этого нам пришлось выйти на дорогу, причём с другой стороны от главного входа, который всё ещё был заставлен пожарными машинами. Мы попрощались и договорились созвониться завтра сразу после пробуждения, чтобы определиться с планами на день. В данный момент ни у меня, ни у моего гида на это не было сил. Вернувшись к себе, я на автопилоте отправился в ванную, после чего упал на кровать и мертвецки заснул.
6
На следующее утро, едва поднявшись с постели, я застонал от ужасной головной боли, толчками сжимавшей виски. Возможно, причиной этому стал отвратительный запах гари, наполнявший мой номер, так как эту боль сопровождали приступы тошноты, да ещё и горло невыносимо саднило. Закрытые окна не спасали: жуткая вонь от вчерашнего пожара расползлась по холлам всех этажей, проникая отвратительной тошнотворной волной под двери, просачиваясь в любые щели. Я задыхался: меня мучили голод и тошнота одновременно. Кое-как приняв душ и одевшись, я понял, что страшно хочу пить. Однако, первый же глоток тепловатой воды из бутылки только ухудшил моё положение. В конце концов, я решил спуститься к завтраку и пожевать корочку хлеба, чтобы отбить хотя бы один из убивавших меня симптомов интоксикации. Я также надеялся, что по дороге смогу раздобыть у кого-нибудь таблетку, в противном случае мне понадобится реанимация.