– Машка! – Игнатьев плеснул в миску гречневой каши стакан молока и поставил в угол. – Ешь иди.
Евгения в очередной раз наполнила рюмку пятизвёздочным коньяком и лукаво улыбнулась гостеприимному хозяину.
– Давай, Аристарх Петрович. За мир во всём мире.
– Согласен, – Игнатьев ловко опрокинул рюмку и благодарно взглянул на Кудрявцеву. – Хороший напиток. Последний раз что-то подобное выпивал ещё в мае сорок пятого. Откуда у тебя деньги на такие изыски, красавица?
– Папа дал, – отрешённо произнесла Кудрявцева. – Лет-то тебе, сколько Аристарх Петрович? Что-то не похож ты на ветерана Великой Отечественной.
Игнатьев задумчиво почесал затылок и наколол на вилку кусок сала.
– Да ты тоже не очень смахиваешь на дочь олигарха.
– Ты не ответил, – Кудрявцева пристально взглянула на своего собеседника.
– Сорок шесть, – Игнатьев смиренно пожал плечами. – Годы, они, милая, никого не щадят.
Евгения Валерьевна недовольно сморщилась, когда небольшое кухонное помещение заполнил едкий табачный дым.
– Годы здесь ни при чём, Аристарх Петрович. Спиртное и табак. Вот они действительно никого не щадят. Ты зачем себя гробишь?
Евгения заглянула за край бытия одинокого мужчины, намереваясь разложить колоду его прошлых неудач по полочкам.
– Что, жизнь совсем не удалась?
Аристарх Петрович не был готов к подобного рода откровениям. А потому лишь удивлённо мотнул головой и слегка нахмурил левую бровь.
– Девочка. А ты часом не факультет психологии оканчивала?
– Журналистика, – Кудрявцева доброжелательно улыбнулась.
– В газете работаешь? – предположил Игнатьев. – Жёлтая пресса.
– Нет, – уверенно отрезала Кудрявцева. – Я помогаю отцу вести бизнес.
– Папа у нас, значит, всё-таки олигарх?
– Ну, – Кудрявцева уклончиво качнула головой. – Что-то вроде этого.
– А чем занимается мать в вашем добропорядочном семействе? – любопытство Игнатьева набирало обороты.
Аристарх Петрович не спешил раскрывать карты собственной жизни. Он решил предварительно удостовериться в искренности своего оппонента. Где-то в глубине своей уставшей души Игнатьев смутно догадывался о том, что вся эта неоднозначная ситуация в скором времени призовёт в его серую жизнь глобальные перемены.
– Она нас бросила, – Кудрявцева наполнила рюмку коньяком и залпом выпила. – Тогда мне было шесть.
Аристарх Петрович подвинул к Евгении тарелку с салом.