– С чем именно? – спросил Шлабрендорф, забыв руку на ключе зажигания.
Тресков пожал плечами.
– Как вы понимаете, этого вопроса я ему задать не мог.
Шлабрендорф усмехнулся, запустил двигатель и медленно тронул машину с места.
– Да, Клюге есть Клюге, – пробормотал он через минуту. – А что, если он действительно верит в возможность покончить с русскими этим летом?
– Фабиан, можете думать про фельдмаршала что угодно, но не считайте его болваном, способным поверить в возможность «покончить с русскими». Клюге – образованный офицер, и он прекрасно знает военную историю Европы… не в пример вам, кстати, весьма смутно представляющему себе даже путь Великой армии.
– Я шпак, – скромно возразил Шлабрендорф. – И в юности зубрил римское право, а не вашу военную историю.
– Давно могли бы пополнить образование у себя в абвере. Так вот, слушайте: у русских есть свой – национальный, я бы сказал, – метод ведения войны, и придерживаются они его с неукоснительным постоянством. Всякий раз, когда Россия оказывается втянутой в большую европейскую войну, война застает их врасплох, неподготовленными, растерянными, плохо вооруженными. Это всегда период кризиса, когда, казалось бы, еще один толчок, и страна рухнет. Но из этого кризиса, Фабиан, русские всегда каким-то чудом выкарабкиваются. Они начинают медленно накапливать силы, равновесие постепенно восстанавливается, и в конце концов они вдруг оказываются несокрушимо сильными. Это всегда так. Я повторяю: всегда! Так было в семнадцатом веке с поляками, в восемнадцатом – со шведами, в девятнадцатом – с французами… ну, а в двадцатом – с нами, оба раза. Да, да, я имею в виду и ту войну, не удивляйтесь! Там позже вступили в игру совершенно иные факторы, но к концу шестнадцатого года наш Восточный фронт трещал уже по всем швам. Короче говоря, русские всегда начинают с поражений, но кончают победой. Заметьте, я не случайно сказал: в больших войнах! Малые локальные конфликты, вроде Севастополя или Порт-Артура, не в счет. Тут тоже есть определенная закономерность: русским, чтобы воевать хорошо, надо воевать всерьез. В большой войне на карту ставится жизнь нации, и нация всегда это понимает…
Проезжая мимо старого танка, Тресков повернул голову, проводил взглядом угрюмую громаду мертвого ржавого железа.
– Н-да, скоро они все свое получат обратно, – проговорил он, словно думая вслух. – Если мы не удержимся под Орлом…