Сад королевского дворца. По саду прогуливаются Шарли и Жювеналь дез Юрсе. В стороне проходит трубадур.
Трубадур.
Вершина знаний, мысли цвет, —
таким был университет.
А нынче, волею судеб,
он превращается в вертеп.
Гуляют, бражничают, жрут,
книг сроду в руки не берут,
для шалопая-школяра
ученье – вроде бы игра.
В былые дни такой пострел
всю жизнь над книжками потел,
и обучался он – учти —
до девяноста лет почти.
Ну, а теперь – за десять лет
кончают университет
и в жизнь выходят потому,
не научившись ничему!
Выходи в привольный мир!
К черту пыльных книжек хлам!
Наша родина – трактир.
Нам пивная – божий храм.
Ночь проведши за стаканом,
не грешно упиться в дым.
Добродетель – стариканам,
безрассудство – молодым!
Жизнь умчится, как вода.
Смерть не даст отсрочки.
Не вернутся никогда
вешние денечки.
Жувеналь. Наша песня!!! Вот уже месяц, как я вернулся и рад, что мы снова вместе, Шарли! Мы все сожалели, что тебе пришлось оставить университет, но причины понятны. Мы так переживали и за короля и за тебя! Ведь ты стал нашим другом, несмотря на то, что был всего лишь младшим слушателем! И досталось тебе тогда от нас, великовозрастных, вот уж поиздевались мы над тобой! (Смеётся). Но ты не кичился своим королевским положением, все наши придирки и шутки переносил стойко, в учебе не отставал, честно делился с нами скудной студенческой едой, вина не жалел, потому и завоевал наши сердца!
У меня к тебе новость! В Париж приехали Арно и Жан. Мы решили собраться, как прежде и за кружкой пива вспомнить былое, да поозорничать! Надеюсь, поддержишь кампанию! Как знать, может это последняя встреча, впереди у всех служба! Корбье уезжает в одно из дальних графств, ему предложили место помощника управляющего, Монтагю мечтает о Ватикане, дядя, папский легат, обещал ему место младшего секретаря в казначействе. Должности не велики, но такие умники покажут себя, уверен, скоро мы услышим их имена!
Шарли. А ты?
Жувеналь. Помнишь историю, когда герцог Бургундский и мой отец первыми настигли обоз сарацин и взяли приз – сокровища султана? Увы, отец тогда пал от кинжала неверного, герцог сказал, что мой батюшка загородил его от коварного удара. В результате, я остался без богатого наследства, но его светлость проявил неожиданную доброту и в память об отце не оставляет меня без должности. (Смеётся).