Что только не делает ради женщин! Браслет полыхнул лазурью,
напомнив об утренней встрече, и волчий король дал себе обещание:
разыскать прекрасную Этайн во что бы то ни стало. Не сегодня, так
завтра, пока полнится весельем неделя Лугнасада. И вырвать у нее:
«Да!»
Но что именно нужно от Мидира, Эохайд не говорил, и волчий
король спросил:
– Для чего твоей беглянке этот брак? Захотелось власти?
– Она любит меня, Мидир, – почти сердито ответил Эохайд и
вдруг широко улыбнулся: – А спорит со мной, как ты.
– Возражать мужчине плохо для галатки. Возражать королю –
плохо вдвойне. Зачем тебе такая жена? Вроде наложниц хватает, –
Мидир кивнул в сторону двери.
– Другие ничего не значат для меня, – отмахнулся Эохайд. –
Она то нежна беспредельно, то пылает огнем. С ней я испытываю
что-то еще… Помимо удовольствия тела…
– Ты действительно изменился.
– Нам бы этот день продержаться! Родня весь год попрекала ее
своеволием. Чего только я им не предлагал… Этайн никак не может
стать законной королевой! Но она будет ею! – рубанул воздух король
галатов.
– Этайн?! – вырвалось у Мидира, а Эохайд повернулся ко входу
быстрее, чем распахнулись двери и донеслись слова:
– Мое сердце!
В покои влетела женщина, принеся с собой аромат вереска. Мидир
вдохнул глубже. Всё так! Её запах – сладкий, пряный, словно тепло
самой земли, от которого согрелись и посветлели даже камни и дерево
этого дома.
Вереск и правда поет. Шелест травы, перезвон ветра, трепет
сердца… «Я никак не могу быть королевой галатов».
Нет, это настоящая королева!
Хризолитовым огнем пылают глаза, короткая туника не скрывает
крепкие бедра и налитую грудь, рыжие пряди укрывают плечи. Высокую
шею обвивает знакомый мед янтаря обвивает, а сильные ноги обвивают
золоченые ремешки сандалий.
Мидиру до боли в паху захотелось стянуть их зубами, коснуться
хрупкой косточки на точеной щиколотке, обласкать каждый пальчик,
согреть кожу…
Или что-нибудь сломать. Ломать было нечего, да и не хотелось в
чужом доме.
Волчий король с трудом перевел дыхание. Сейчас Этайн показалась
ему еще более прекрасной, еще более желанной. Тяжелые серьги и
дорогие браслеты лишь украшали её, не затеняя пламенной
красоты.
Смотрела Этайн только на мужа.
– Мое сердце!
Эохайд подтянулся и словно бы враз помолодел. Обернулся к
Мидиру:
– Моя супруга!