— У легкого скафандра хорошая
теплоизоляция ботинок. Феникс сейчас вращается, так основную часть
времени я буду находиться на ногах.
— Я сооружу тебе из подручных
материалов варежки, — сказал техник, — чтоб ты могла за поручни
браться, но при длительном контакте ты рискуешь получить ожоги.
Может всё-таки Z5тый?
— Нет, — подумав, вздохнула я, —
Просто буду осторожней. Z5 с его огромным ранцем не для тесных
помещений. Да и система обогрева в нем слабая — он для лунного
полудня проектировался.
Еще через три часа я об этом горько
пожалела. Z5тый мог быть сколько угодно неудобным, громоздким и
неповоротливым. Но он хотя бы не был склепан на скорую руку, как
моя нынешняя противоморозная оснастка, в виде огромных
страхолюдинских рукавиц, поджопника и чунь.
Всё это было приготовлено уже имеющим
опыт выживания на вымороженных до почти абсолютного нуля равнине
Коцит Балбесом, который сейчас перебирая руками полз по
вмонтированном в обшивку Феникса скобам чуть впереди меня.
— О чем думаешь, Даша? — раздался
прямо в ухе его голос.
— О делегировании полномочий, — сопя
призналась я, — команда моя, чую, сейчас в рубке какао с зефирками
попивает.
Слушающей нас и попивающей какао с
зефирками команде хватило такта промолчать.
— Нет, ты всё правильно решила, —
сказал Балбес, — У нас с тобой самый большой опыт работы в вакууме,
— после чего перещелкнув карабин и спрыгнув на хлипкий подвесной
мостик перед шлюзом.
— Моя очередь, — сказала я, так-же
перещелкивая карабин и прыгая вслед за Балбесом на висящую над
пустотой площадку.
Больше всего этот висящий на
металлических распорках трап напоминал хорошо знакомую мне по
предыдущему месту работы строительную люльку, разве что в разы
более хлипкую. Долетев до него, я немного проскользнула на коленях,
но вовремя схватилась за тонкую планку ограждения, встав,
наконец-то на ноги.
После чего сделала то, чего не
решалась сделать, перебираясь на руках по обшивке. Огляделась.
Открывшаяся мне картина была фантастической — центробежная сила
вращающего Феникса задавала верх и низ, заставляя считать, что я
сейчас стою над бездной в хрупкой гондоле воздушного шара, которым
сейчас представлялся мне висящий надо мной корпус мертвого
корабля.
Раньше, рассмотреть в деталях всё это
великолепие, мне мешало вращение кораблей. Предусмотрительная я,
сразу, как только вышла из шлюза, представила, что нахожусь на
неподвижном корабле, вокруг которого вращается усыпанная звездами
вращающаяся труба. И держалась за эту точку зрения изо всех сил —
эта иллюзия успокаивала мой вестибулярный аппарат. Тошнота в
скафандре убивает.