Но спать не хотелось. А приятно, когда рядом девушка сидит, как- то спокойнее. И глаза у нее отличные – сияющие, как два солнца. Рыжая челка выбивается из-под шапочки. Интересно, а губы какие? Губы – это важно. Очень важно. Бывают девушки: глаза – красивые, а губы, как пельмени, неаккуратные. Или очень тонкие, злые, ехидные, а значит и характер такой, вредный. «Да что тебе ее характер?» – спросил себя Иван, и сам удивился, что думает о ней, как о потенциальной невесте. Нет – это даже идея какая-то навязчивая: всех в жены пророчить! Иван даже разозлился на себя. Неужели не надоело? Свахой сам себе заделался! Ну сидит она и сидит, у нее работа такая. Еще и рыжая. А рыжий человек на всю жизнь помечен. Иван закрыл глаза и не заметил, как уснул.
Когда проснулся, было уже утро. В палате было светло, чисто, свежо, видимо, когда он спал, уже сделали уборку. Стул возле его кровати пустовал. Девушка, видимо, уже ушла. А сменщица не хотит возле него сидеть, а может, у нее дел много, а может, больше и не нужно возле него дежурить. Голова была светлая, а бок болел меньше. Вошла женщина средних лет в белом халате с тарелкой в руках.
– Вот вам бульон, кушайте. Вам помочь?
Иван приподнялся на подушках, взял в руки тарелку, с аппетитом поел.
– А где та девушка?
– Какая девушка?
– Ну, которая возле меня вчера дежурила.
– А, Танюшка! Так она отдыхать пошла. Я ее и сменила. Сегодня я буду, а она завтра утром придет.
Завтра утром! Сутки ждать. Иван почему- то расстроился.
Эта девушка своим появлением отчего -то разволновала его. Она возникла, как будто, из сна, и ушла так же незаметно, как во сне. И теперь ему казалось, что это только сон, а реальность вот она- эта женщина в белом халате с простым лицом. Но он уже понимал, что девушка зацепила в нем какую-то неведомую доселе струнку, и тотчас же ему стало как-то неспокойно. Снова захотелось увидеть эти сияющие с рыжими искрами глаза.
– Вань, ты ничего не ешь! Что с тобой?
Иван опомнился, схватился за ложку. Борщ был вкусный, наваристый.
– Ох, Танюх, устал наверное, голова ничего не соображает.
Он заработал активно ложкой. Татьяна сидела напротив и не сводила глаз с мужа. «Устал бедный, замотался, – подумала она заботливо, – да, деньги даром не даются.»
Она понимала, что, если бы не заработки Ивана, они бы так хорошо не жили. В больнице медсестра получает копейки. Хорошо еще, что детей пока не намечается. Хотя Татьяна очень хотела родить ребенка. Годы уже уходили, хотелось, чтоб семья была более прочной. Не хватало детского гуканья, пеленок, распашонок. Иван детей любил. Часто она замечала, с какой завистью он поглядывает на чужих ребятишек. Но со своим пока что-то не получалось. Прямо они на эту тему еще не говорили, но Татьяна знала, что разговор этот все равно будет. Вот опять задумался о чем-то, не иначе, как о ребенке. Татьяна вдруг почувствовала себя виноватой. Она подошла к мужу сзади, обняла, прижалась подбородком к ершистому затылку. Он обхватил ее руки своими, прижал крепко к груди. Так они молчали, долго-долго.