Все равно Ларс самый лучший. Умный, добрый, смелый. Вот папа Оле, когда сказала ему об этом, только хмыкнул, примеряясь к кружке с барком, чтобы не замочить усы: «А то! За другого я б тебя, доча, замуж не благословил».
И от слов этих стало так невозможно радостно…
Оклик строгого отца «Эй, дочь моя, ты…» оборвал стук захлопнувшейся двери.
От дома Къолей до ратуши совсем недалеко.
Целовались с Ларсом в его кабинете, сладко, но невинно. И вдруг накатило такое острое, сильное желание большего, что, испугавшись самой себя, вырвалась, оттолкнула парня и задала такого стрекача, как не бегала со времен недоброй памяти приюта.
Дома, хвала Драконам, никого не оказалась, даже папа Оле уже ушел на службу. Прошмыгнула в свою комнату и заперла дверь на щеколду, чего здесь никогда не делала.
К ужину выйти все же пришлось. Наскоро поковырялась в своей тарелке и удрала наверх. Выносить растерянный, виноватый взгляд Ларса сил не было.
Спустя некоторое время дверная ручка заходила вверх-вниз. Раздалось звяканье посуды. Гудрун с какой-нибудь едой. Мысль о том, что кто-то в доме плохо покушал, для доброй домоправительницы невыносима. Герда затаилась. Пусть Гудрун решит, что подопечная спит, а сегодняшний выверт спишет на обычные женские дела. Хельга и та раз в месяц сама не своя.
Домоправительница удалилась. На смену ей явился Вестри и тоже принялся ломиться в дверь. Не пустила. Хотя его можно было бы. Пес, даже если догадывается, о чем думает младшая хозяйка, никому не расскажет.
«Если грешных мыслей нет, то и греха не будет» – единственная фраза, которую папа Оле помнит из «Завещания Драконов» и которую очень любит повторять по любому поводу. А теперь они, мысли эти, появились. И у Ларса, кажется, тоже… Вот так героини романов, поддавшись минутной слабости, теряли честное имя, и опозоренная семья прогоняла их прочь. «На мороз, в домашних башмаках, в пеньюаре и папильотках», – продолжил внутренний голос с насмешливыми интонациями Ларса.
Нет, из дома Къолей ее никто не выгонит, но из-за доброты этой и душевной щедрости еще страшнее подвести семью, людей, ей, Герде, доверяющих.
Ох, какая же она все-таки испорченная! Или нет? Ведь не блуд же творить собралась, а в законный брак по любви вступить. А замуж выходят не только для того, чтобы хозяйство вести. Наверное, действительно уже пора. А то вот… И сон проклятый снится. И Ларса обидела. Что он теперь думает? Влетела встрепанная, запыхавшаяся, сперва на шею кинулась, потом удрала, как от медведя.