– Если я здесь останусь, то меня искать будут, – призналась девочка с надеждой в голосе.
– Ой, тебя и так искать будут, – отмахнулась хозяйка, словно и не заметив потайной надежды.
– Я не это хотела сказать. Если папа меня догонит, – начала Аля, но хозяйка прервала её.
– Нельзя догнать того, кто сзади идёт. Не думай об этом и отца не жди. Здесь вы не встретитесь. Без него не передумаешь?
– Нет, – ответила девочка неуверенно.
– Слушай, Алька, – прошептала хозяйка, подавшись к ней, – ты, когда из дома убегала, чего хотела-то? – она спустила сына на пол, повернулась всем телом к девочке и взяла её за руки. Акудница развернула в своих горячих руках её сжатые кулачки и провела большим пальцем по ладошкам.
– Я в Город хотела.
– А зачем? – спросила Гайя. Алька замерла. Она какое-то время с сомнением смотрела ведунье в глаза, не решаясь сказать. – Ну, говори, интересно же, – нос Гайи так смешно сморщился, что Алька засмеялась.
– Мне сон приснился, как будто я большая розовая кошка, – ответила девочка, и глаза её загорелись, – такая сильная-сильная. Я смотрю откуда-то сверху вниз, а там так красиво – дома огромные, цветные и широкие улицы. И как будто и лететь хочется, а нельзя.
Она ещё что-то говорила, путаясь в деталях сна. Ведунья слушала её, переминала руки девочки в своих горячих руках. От жара в ладонях Альке становилось спокойно, хотелось говорить ещё больше. Под ведьминым взглядом робость откатила, и девочка была готова рассказать очень многое. Именно сейчас. И она говорила и говорила. Впрочем, Гайя уже ничего не спрашивала.
Аля выговорилась и замолчала, улыбаясь своему сну.
– Ведь вот знаешь себя, а спроси тебя в другой раз и потеряешься, – снова непонятно сказала ведунья и задумчиво улыбнулась.
Эх, Алька, знать бы тебе в тот момент, как много ты уже сказала. В какой переплёт из прошлого и предстоящего ты ввязалась этой простой и необдуманной откровенностью. Ну, так что же, ведь «главное начать, а там плакать да кончать».
В избушке под соломенной крышей места хватало на обеденный стол, широкую лежанку за занавеской да закуток для телёнка. В центре избы белела огромную печь, которая и забрала большую часть пространства. От печи тянуло холодом. Так бывает в домах, которые не топятся зимой.
Надо сказать, что в избе вообще было зябко. Потоки тёплого воздуха, увязавшиеся за Игорем с улицы, не прижились. Едва дверь за гостем затворилась, как холод, запах рыбы и мужского одиночества снова заполнили дом. Кроме Игоря и хозяина, в избушке никого не было. Даже вдвоём тут казалось тесно, а окажись кто-то ещё, и вовсе не развернуться было бы.