– Так и ты сегодня не один, брат Искал, – коротко и недобро усмехнулся Шахрух. Спина Искала чуть дрогнула, он наконец, оборотился, и его губы чуть дрогнули в такой же недоброй усмешке.
– Да, – прохрипел он. – И ныне орусским князьям тоже не унести ног отсюда.
Половцы двинулись в наступ первыми, не дожидаясь вечера, когда закатное солнце будет светить им в глаза.
Перетекли Альту через брод – единственный в этом месте! – нестройной толпой, рассыпались по широкой луговине, ринулись, выбросил тучу стрел, прихлынули к русскому строю.
Заплясали кони, ломая копейные древки и окрашивая кровью иссохшую за лето траву, в треске и грохоте боя потонули одиночные крики гибнущих людей.
Половецкая конница так же нестройно отхлынула назад, к Альте, на скаку вновь собираясь в кулак.
Помялась на месте и снова потекла в наступ, получив с другого берега весомое подкрепление – мало не две тысячи конных.
Гурхан Шахрух наносил решающий удар.
Первый натиск половцев пешие русичи отбили легко – Туке, которого великий князь поставил началовать пешей ратью, даже не довелось окровавить меча. Половецкая конница не смогла даже прорвать первого ряда, её удар захлебнулся на высоко вздетых копейных рожнах.
Теперь – иное.
Сейчас степняки неслись всё ближе к пешему строю, вырастая в размерах. Это в любом бою бывает, Тука знал, хоть и видел их не так уж и много, а вот так, чтобы в пешем строю конный наступ отражать – такое и вовсе впервой. Но строй половцев на скаку густел, растягивался в ширину, а в его голове сбивались в единый кулак окольчуженные и латные всадники в небедных доспехах.
На сей раз так легко не отделаемся, – мелькнуло в голове у чудина, он перехватил покрепче меч и изготовился. Всё стороннее вылетело куда-то прочь из головы, когда половецкая конница с лязгом, хрустом и конским ржанием вломилась в середину пешего киевского полка.
Вломилась и застряла.
Половцы растеклись вдоль русского строя, нахлынули волной, надавили.
Отхлынули вновь, теперь уже недалеко – вёл их кто-то, кто очень рвался к победе. Русичам было неведомо, кто, только Тука, на сей раз окровавивший меч, понимал – это кто-то из ханов.
А вот гурхан Шахрух – знал. Потому и кивнул стоящим поблизости гонцам, которые только и ждали, пока господин хоть что-то им прикажет:
– Прикажи подкрепить Атрака. И передай ему – пусть не горячится.