Некоторые из них находят себе предназначение и тратят десятки
лет на подготовку к неким великим свершениям. Другие же, все-таки
не выдержав потока информации, съезжают с катушек и бегают за
одними им видимыми демонами и призраками. Третьи идут в Пекло.
Четвертые в Центральный Кластер за золотой жемчужиной, если он
существует.
Вот и получается, что знахарем может стать один на тысячу.
Великий из знахарей станет еще один на тысячу. А сохранит рассудок
при этом еще один на тысячу. Теперь ты понимаешь, почему великий
знахари такая редкость.
- А здесь есть великий знахарь? – снова задал я вопрос.
- Нет. Есть кто-то, кто очень на него похож. Он не знахарь, но
он чувствует Улей лучше, чем кто либо. Ты мог о нем слышать. Его
зовут Шаман. Он пришел из-за черноты. Он отшельник. Но я могу
подсказать, где его можно найти. Я однажды ходил к нему за
советом.
Я запомнил все, что мне поведал Жердь и зарисовал маршрут. Затем
отправился в палату, чтоб проведать Салагу, он спал. Маша при видя
меня молча вышла из палаты. Не разговаривает она со мной. Я уселся
в кресло рядом с койкой и уснул. Проснулся от болтовни
следователей.
- А скольких ребят уже нет. – говорил Псих. – Гетте, Косой,
Панцирь, Шашлык. Ты помнишь, какие они дела воротили? Мы с тобой
хоть и из разных компаний, но судьба нас свела. Наше время уходит.
Да, в Улье нет старости, но я чувствую, как теряю хватку. Иногда до
тошноты все надоедает.
- У тебя кризис среднего возраста. – сказал Якимура.
- Да нет же. Просто достало все. Хочется бросить этот жетон в
помойку и сорваться в одиночный рейд. Сейчас, когда мы сделали
важное дело, это чувство ненадолго отступит, но потом оно снова
вернется. Это их время. Иногда смотришь на свежаков и думаешь,
сегодня он сопля, а завтра тебе уже с ним на вы говорить
придется.
- Да... – вклинился я в диалог, – Раньше были времена, а теперь
мгновенья. Раньше член стоял с утра, а теперь давленье.
Псих заржал, Салага от этого проснулся и открыл глаза.
- Как ты? – спросил я.
- Дерьмово. Вот смотри. Спек – это же наркотик. С него должно
быть хорошо, а мне такие кошмары снятся, что лучше бодрствовать и
терпеть боль, чем спать и видеть эту муть.
- Я тебя понимаю, дружище, сам здесь не мало времени провел. – я
похлопал ладонью по матрасу.
Салага помахал рукой следакам. Затем в палату вошла Маша, и наша
троица удалилась. Воронцов стоял в коридоре. Он забежал в палату и
перекинулся парой слов с Салагой. Затем мы все вместе спустились.
Потом следователи сели в свою машину, а я с Салагой в свою.