– При каких обстоятельствах Дане был диагностирован аутизм? – спросил у нее Алекс прошлым летом на первичной консультации.
– Он заболел, – испуганно ответила тетя.
– Чем? – спросил Алекс.
– Сопли. – Данина тетя шмыгнула носом и прокашлялась. – Простыл. На горке мы катались. Это еще в январе было.
Даня, стоя к ним спиной, внимательно рассматривал полки с игрушками. Никакого аутизма у него, конечно, не было, но совершенно очевидно было что-то другое.
– И так прямо сразу из-за соплей получили аутизм? – улыбнулся Алекс.
Данина тетя помотала головой. Недостаток социальных навыков у нее, однозначно, прослеживался, но в невербальной коммуникации она участвовала адекватно.
– Врач сказал, что он странный, – пояснила она.
– Все нормальные люди странные, – заметил Алекс. – Что вас сейчас беспокоит?
– Меня? – оживилась тетя.
– В связи с Даней, – уточнил Алекс.
– Ну, вы знаете, он врет, – понизив голос, сообщила она.
Алекс посмотрел на Даню. Тот, не отрываясь, смотрел на игрушки.
– Когда он в последний раз наврал? – спросил Алекс.
– Когда? – Тетя удивленно задумалась. – Да сегодня утром. И вчера вечером тоже.
– То есть врет часто? – Алекс снова улыбнулся, чтобы смягчить жесткость вопроса.
– Врет всегда, – без улыбки сообщила тетя.
– Всегда? – переспросил Алекс.
Ему надо было удостовериться, что тетя не преувеличивала.
– Всегда, – повторила она. – Он никогда не говорит правды.
– А что он врет? – Алекс тоже посерьезнел.
Тетя выпрямилась в мягком клиентском кресле, и ему показалось, будто она внутренне перекрестилась.
– Ну, вот сегодня, – медленно произнесла она, словно еще не решившись открыть карты в ненадежной ситуации, – он сказал, что на стене садика нарисовали Чебурашку.
Она замолчала, обреченно посмотрела на него и издала тяжелый вздох.
– Чебурашку, – повторил Алекс.
Перед его внутренним взором возникли огромные уши знаменитого несуществующего животного.
Данина тетя кивнула.
– А на самом деле? – попробовал он форсировать дальнейшее развитие рассказа. – Что нарисовали на стене садика на самом деле?
– Ничего.
Алекс тоже кивнул, чтобы продемонстрировать вовлеченность в процесс активного слушания.
– Вы понимаете, – сидящая напротив него женщина вдруг оживилась. – Он все утро рассказывал детям, как красиво разукрасили их садик. Говорил, что на фасаде возле главного входа во всю стену нарисовали Чебурашку, и Винни-Пуха, и других сказочных зверей. Дети сначала не верили, но он так красочно описывал, в таких подробностях, что потом все поверили и торопились посмотреть. А когда мы подошли к садику, то никакого Чебурашки не было, и других рисунков не было, просто голая стена, как всегда. Вот что же нам делать?