В дверях внезапно раздался звонок. На домофонном экране замерцала жёлтая форма народной полиции, её ни с чем не спутать. Вот и пришли! – подумал старик, сходу заёрзав своими тапками по полу. Но почему не входят внутрь за первую дверь?
– Входите, если вы ко мне! – Выкрикнул старик в дверной громкоговоритель.
– Выйдите лучше вы сами. Это голограмма, – доносился женский голос из рупора снаружи.
– Вам знакомо имя Эдвард? – Промолвила женщина в жёлтом спортивном комбинезоне, её было не отличить от настоящей. А в десяти метрах от дома припарковался трак народной полиции.
– Я знаю, что это лучший друг моего сына. Если вы о нём. Он приходился ко мне пару дней назад. А что случилось? – Забилось сердце старика барабанной дробью.
– Неважно, пройдёмте с нами…
Отец Трэвиса естественно ждал полицию, но не сегодня, и не с таким вопросом. Молча сев к ним в трак, с осознанием, что невинного ни в чём старика потянут сейчас в центральный блок поселения, тому захотелось расстрелять их всех здесь же на месте, и присыпать снегом. Но оружия у простого населения не было. Оно было разрешено ещё в юные годы Марксонза старшего, но нужный уровень требуемого контроля безопасности поселенцев шёл в разрез со свободным ношением огнестрельного оружия, и ЭирЗон тогда провели масштабную и хитрую операцию по его изъятию, принудительно грамотно выкупая все стволы. Мерзкая тёмно-жёлтая униформа этих солдат, созданная наводить страх, это такая же константа, как закат солнца в доледниковые времена, как голод, что неизбежен перед сном желудку, как ненависть старика к произволу вокруг и жизни у этих «столбов». Психиатр даже сказал бы, что те пластинки и фотоаппараты из древности и есть ключ к безопасной жизни старика, иначе всякое бывает. Нервные срывы и суициды в поселении дело не редкое.
Войдя в овальный кабинет, его наконец-то посетило ощущение финальной черты, что здесь-то прилипалы и начнут сейчас доставать старика и «пить его кровь».
– Проходите! Ну что вы там застыли? Ваш номер #1924461? – Едва подняла густые брови женщина, возрастом около сорока пяти лет.
– Да, но могу я узнать причину привода?
– Причина – труп.
Дыхание старика словно сковалось титановыми ребрами. Голова закружилась, и в глазах зарябило крупой. Неужто умер, глупец… Как и мать его на улице тогда… Вот идиотская семейка, за что мне такое горе то? – Прокрутил он в уме.