– Не уходи.
– Что так?
– Я звоню из автомата напротив.
И выдержав несколько секунд паузы:
– Так можно мне зайти?
– Заходи-те.
Через полминуты он смущенно появился у входа. А она за те тридцать секунд уже успела прийти в себя после своей неуместной порывистости:
– Проходите смелее, Роман Иванович! Так что же у вас нового? Имеется новое государственное поручение для меня?
– Не иронизируй, прошу. Мне казалось, ты больше не захочешь меня видеть, потому пытался не попадаться тебе на глаза.
От язвительной Христининой реплики его уберег лист, исписанный короткими строками ее четырехстиший, еще не укрытый от постороннего взора.
– Ты пишешь стихи? Ведь пишешь, кто-то мне об этом говорил!
«Наверное, тот майор из милиции», – догадалась, сокрушаясь. Ведь в редакции все считали, что она забросила поэтическую романтику с первого же дня неудачного замужества. Неожиданный экскурс во времена ее малоприятного знакомства с андроповско-милицейскими порядками вызвал у нее замешательство и переполох – Боже, что же он о ней подумает?!
А Роман между тем потянулся за листочком:
– Разреши прочесть?
Христина отрешенно тряхнула гривой выгоревших русых кудрей, что должно было означать согласие, и отвернулась к темному окну.
На стіні верховинський пейзаж,
Невідомого автора явлення:
Смерічок тінистих міраж,
Засмагла серпнева галявина,
В траві – запізнілі суниці,
Рожевіючий небокрай,
Горбата отави копиця,
В зеленавім серпанку плай.
Все – єдино, немає границі.
Кольори – в світанковій гамі,
Коли сонце приймає світлиця.
Коли ж вечір діткнеться вустами
Розімлілих від спеки вікон, —
Променистість пейзажу згасає,
Ніби стулюються повіки,
Ніби душу тривога торкає…
* * *
Як задивлюсь у ваші зіниці я,
Бачу схожість вражаючу з тим полотном:
То перлисто засвітять живицею,
А чи змеркнуть, як бронзою тиснений том.
– Я вообще-то профан в поэзии, но мне нравится. Завидую художнику, картина которого вдохновила тебя на такие ассоциации.
– Его имя мне не известно, но картина висит в моей квартире. И это, пожалуй, единственный привлекательный пейзаж в нашем недостроенном микрорайоне.
Он смотрел на нее, слегка склонив голову к левому плечу. Ласково и одновременно интригующе, а еще и некая опечаленность угадывалась. Странный, необычный взгляд – подумалось Христине. Профессиональная привычка заставила ее поискать более точное определение.