Николаев относился к разряду людей, лишённых всякого стыда. Везде он чувствовал себя, как рыбка в воде, никогда не пасовал и не прижимал свою свободную натуру. Главный лектор знал – этот, то ли полный идиот, то ли гений, в данной ситуации беспроигрышный вариант, мероприятие спасёт и вытащит.
Герой явился быстро, сразу сориентировался, тему освоил мгновенно, мастерски развил, достиг совершенства, больше того, он в ней растворился. Рассказчик был открыт, как протянутая ладонь нищего, голый, как больной зубной нерв, как наш прародитель Адам. Интимные подробности жизни семьи и его собственной пролились на головы слушателей счастливым весенним дождём. Он доверчиво нёс в массы всю правду о себе, рассказывал, как пил горькую, ревнуя жену, как после защиты диссертации ушёл на радостях в длительный запой. Забвения и счастья стакан не принёс. Наоборот, ещё больше томило. Тогда Николаев решил подойти к делу творчески и попробовал пить «культурно», то есть «по чуть-чуть», как там, на пресловутом Западе, самую малость, пригубить за компанию, но славянская натура эксперимента над собой не вынесла и сломалась. «По чуть-чуть» спонтанно переходило в те же длительные запои, от которых его интеллект страдал, здоровье ухудшалось, а душа сильно болела и портилась.
Николаев возвышался над трибуной и над благодарными слушателями значительно: бюстом и походил на живой собирательный памятник алкоголикам. Лошадиная голова его крепко сидела на узких плечах интеллектуала. Оттопыренные, как будто неправильно пришитые творцом уши, прозрачно-розово светились на солнце насквозь, чуть заметными прожилками синих капилляров. Речь сопровождалась жестами, голос то затихал, то поднимался, то уходил в многозначительную паузу, и тогда зал притихал в счастливом ожидании. Его приняли, как настоящую звезду, аудитория взорвалась овациями и чуть было не поднялась с мест в знак приветствия, но спохватилась и порыв сдержала. Сам директор предприятия в заключение торжеств пригласил оратора в кабинет на аудиенцию, заглянул в заветный сейф, и они тайно отметили удачу мероприятия. О Николаеве написали в местной прессе, так что желание Ивана Ивановича привселюдно унизить чудака сорвалось. Вышло наоборот, Николаев прославился и почивал на лаврах. С другой стороны, пропагандистский дар и талант Ивана Ивановича оценили в городе и даже в области, так что тайная обоюдная неприязнь между ними растворилась и улеглась.