Одно
только парни нам сказали. Верней, говорил Саша, главный и
разноглазый (оранжевый кошачий глаз его стал карим, а второй
остался зелёным), остальные поддакивали.
—
Батя мамку пальцем не тронул! — заявил Саша. — Никогда! Никогда не
тронул бы. Он даже когда совсем бухой был, только плакал и на
коленях ползал, прощения просил.
—
Сашок верно говорит! — это Паша, с белой прядью в
волосах.
—
Дело говорит Сашок! — а это Лёша, с пигментным пятном на
руке.
Поглядел я на них и вздохнул. «Что же отец
ваш оговорил себя? — думаю. — А! понятно. Кого-то он выгораживал и
не от добрых чувств. Шантажировали его. Как пить дать, угрожали
детей загубить. Так что виновен он, виновен, хоть и не убивал... А
кто убивал? Навряд ли сам заказчик. Челюсть там чья? Стал бы сам
мараться? Или другого сявку за сердцем послал, оборотня какого
безмозглого? Может, нам с Витькой не одного ловить придётся. Но
если жертва главного мерзавца даже не видела, как его
искать?»
—
Ладно, — говорю я, беру Серёженьку за плечо и в коридор
веду.
—
Коля? — он глазами лупает.
И
только я в глаза его голубые поглядел, как мне новая идея
явилась.
Жестоко убитых допрашивать — занятие трудное,
долгое, мучительное морально и физически. Пока только поднимешь,
несколько часов пройдёт. Не хотят они обратно, и их можно понять. А
поднять их — даже не полработы. Будет поднятый в том же состоянии,
в каком с жизнью попрощался, то есть в ступоре или в истерике. Пока
из него хоть какие-то факты вытянешь, сам кукушечкой поедешь.
Надёжность этих фактов тоже под вопросом. Я было решил, что начну с
хорошей новости, скажу Вале-бедолаге, что дети её живы и под
надёжной защитой, может, она подуспокоится немного...
Но
есть ведь путь проще.
Тут,
рядом со мной, ясновидящая.
—
Погоди, Серёга, — говорю, — к Марье вопрос есть. Марья! Уж прости,
не знаю, как по батюшке. Поможешь ли?
Марья голову к плечу наклоняет, глазищи свои
бледные ко мне оборачивает — ей-ей, как сова. Не удивлюсь, если у
неё, как у совы, глаза внутри головы в костяных
футлярчиках.
Ничего ясновидящая вслух не ответила.
Поглядела выразительно на мальчишек, на Ульяну с Нелли, на Серёгу,
решительно к нам в коридор вышла и дверь кухни за собою закрыла. Не
остановилась, ведёт дальше, в кошачью комнату. И там дверь закрыла,
только после этого заговорила.