– Я не представился. Капитан Бреннер, в отставке.
– Мы тут все в отставке, – пробурчал Манцев.
– Могу я узнать, в чем причина конфликта? – спросил Бреннер.
– Господин Манцев – язык не поворачивается произнести его офицерское звание – гадко отзывался о Государыне и Великих Княжнах, – сказал я и посмотрел на Бреннера.
Лицо его было бесстрастно, он лишь принял это к сведению.
– Господа, право же, давайте покончим миром, – канючил инженер путей сообщения.
Никто ему не ответил.
– Какое оружие и где место поединка? – спросил Бреннер.
– У меня револьвер. Можем стрелять по очереди, по жребию, – сказал я.
– У меня тоже есть револьвер, – буркнул Манцев.
– Тем лучше, – сказал я.
– Господа, ну ей-богу, давайте разойдемся. Оно того не стоит, – ныл инженер-путеец.
– Что того не стоит? Честь Государыни не стоит? – переспросил тихо Бреннер. Инженер-путеец сразу пошел на попятный:
– Да нет же, я не то хотел сказать. Конечно, Государыня – это святое! Да скажите же им, Василий Кузьмич, что Государыня – святое, и дело с концом! – обратился он к Манцеву.
– Молчать! – сказал Бреннер, не повышая голоса.
Как-то незаметно он взял на себя руководство и спросил по-хозяйски:
– Так куда мы все-таки идем?
– Найдем какой-нибудь пустырь … – сказал я неуверенно, поскольку понятия не имел, где в центре Петрограда пустырь.
– А давайте-ка свернем сюда. Я знаю тут подходящее место, – сказал Бреннер и, не дожидаясь ничьих суждений на этот счет, вошел в ближайшую подворотню.
Мы оказались в темном проходном дворе. Бреннер остановился и с разворота ударил Манцева в лицо. Тот упал.
Это было неожиданно.
– Эй! Позвольте! – Инженер-путеец сделал шаг вперед и два шага назад и прижался к стене.
– Что вы делаете?! – удивился я.
Бреннер достал из кармана шинели наган и рукояткой снова ударил пытавшегося встать Манцева. Тот повалился на землю мешком.
– Капитан, оставьте! – сказал я, не вмешиваясь.
Бреннер несколько раз пнул стонущего Манцева, нагнулся над ним, обыскал, нашел револьвер, вытряхнул патроны из барабана и бросил в сторону. Затем схватил Манцева за ворот и приставил свой револьвер ему ко лбу.
– А теперь, скотина, проси прощения за Государыню Императрицу!
– Простите, простите! – забормотал Манцев.
– И ты проси прощения! – рявкнул Бреннер на инженера-путейца, вжавшегося в стену.