Вытащив из-за пазухи сверток, он подошел к окошку и развернул его. Там лежал пирожок, кусок баранины и тонкий шелковый шарфик, сохранивший еще какие-то незнакомые запахи – роз и неведомых заморских трав. Пирожок и баранина – это понятно! А для чего шарфик? Неужели девушка, вложив его, хотела высказать еще раз свою благодарность? Или, может… Нет, даже думать смешно… Опомнись, казак! Не тешь себя призрачными мечтами!
Однако на душе стало и радостно, и тревожно. Перед глазами возникла гибкая фигурка Адике, пышная черная коса и грустные глаза, которые заглядывали в сердце голубыми весенними звездами. Арсену казалось, что судьба специально послала девушку в ту роковую минуту, чтобы спасти его. Это не он спас ее и дочку Гамида, а они – его!..
Впрочем, кто же такая Адике? Гамид называл дочкой только Хатче. Может, племянница или дальняя родственница? Кто знает…
Вечером стали сходиться невольники. Первым вошел, позванивая цепями, пан Спыхальский. За ним тяжело ступал долговязый сумрачный Квочка. От обоих резко пахло дымом и свежим растительным маслом. Страшная усталость читалась на их пожелтевших, изможденных лицах.
Со света они не сразу узнали Звенигору. Квочка, как только переступил порог, сразу повалился в угол, а Спыхальский начал сгребать солому и устраивать себе ложе помягче.
– Сто дзяблов его матери! – ругался он. – Работаешь, как вол, а спишь, как свинья, проше пана! За день так угоришь в дыму и накрутишься у катка, что голова идет кругом. А придет ночь – даже не отдохнешь как следует! Этот паскудный Гамид – най бы его шляк трафыв![60] – свежей соломы жалеет…
– Он ничем не хуже вельможного пана Яблоновского, пан Мартын, – устало сказал Квочка. – Тот тоже своих холопов за людей не считал. Да, собственно, пан Мартын это хорошо знает – сам не раз в угоду гетману отбирал у холопов их пожитки и оставлял голых и замерзших среди разоренных лачуг.
– Что старое вспоминать…
– Для предупреждения на будущее, – вклинился в разговор Арсен и вышел на середину, где было посветлее.
– Матка Боска, пан запорожец! Сердечный поздрав! – радостно воскликнул Спыхальский. – Живой?
– Живой, как видите.
Квочка тоже вскочил, пожал руку:
– Мы думали, что тебя уж и на свете нет. Выходит, нашего брата не так-то легко отправить к дьяволу в пекло? Мы рады видеть тебя!